Алекс Громов - Клеопатра. Любовь на крови

"Потин и открыто проявлял враждебность — во многих словах и поступках, направленных к поношению Цезаря, — свидетельствует Плутарх. — Солдат Цезаря он велел кормить самым черствым хлебом, говоря, что они должны быть довольны и этим, раз едят чужое. К обеду он выдавал глиняную и деревянную посуду, ссылаясь на то, что всю золотую и серебряную Цезарь якобы отобрал за долги. Действительно, отец царствовавшего тогда царя был должен Цезарю семнадцать с половиной миллионов драхм, часть этого долга Цезарь простил его детям, а десять миллионов потребовал теперь на прокормление войска. Потин советовал ему покинуть Египет и заняться великими своими делами, обещая позже вернуть деньги с благодарностью. Цезарь ответил на это, что он меньше всего нуждается в египетских советниках…"

По утверждению Плутарха, внезапное появление царицы не было для Цезаря таким уж сюрпризом, поскольку он сам "тайно вызвал Клеопатру из изгнания". Да и трудно представить, что умный и достаточно осторожный полководец оказался так беспечен, что к нему в покои смогли пронести свернутый ковер, в котором без труда можно было спрятать человека. Ведь выскочить из ковра мог и ловкий убийца с острым клинком…

Но легенды гласят о неожиданном пришествии царственной красавицы, которая возникла перед римским генералом в полном блеске своего очарования, дополненного златоткаными одеждами и множеством украшений. Вот стража докладывает проконсулу о том, что к нему явился Аполлодор, желающий вручить победителю подарок от своей госпожи. И далее, скажем, Жорж Блон так видит ситуацию: "В комнату входит евнух с ковром на плече. Цезарь с любопытством глядит, как раб опускает ковер на пол и расстилает его. Внутри спрятана невысокая женщина, вернее молодая девушка. Она вскакивает на ноги, разглаживает одежду, встряхивает головой, чтобы привести в порядок растрепанные волосы. Затем принимает величественную позу, гордо вздергивает носик и с улыбкой заявляет Цезарю:

— Я — царица Египта".

Более реалистичные историки придерживаются мнения, что Клеопатра в тот момент была одета в простой хитон, а единственным украшением, с коим она не пожелала расстаться ни на минуту, была ее царская диадема. Тем не менее открыто явиться во дворец было слишком опасно для нее. Но пряталась она не в ковре.

"Клеопатра, взяв с собой лишь одного из друзей, Аполлодора Сицилийского, села в маленькую лодку и при наступлении темноты пристала вблизи царского дворца, — описывал этот знаменательный момент Плутарх. — Так как иначе трудно было остаться незамеченной, то она забралась в мешок для постели и вытянулась в нем во всю длину. Аполлодор обвязал мешок ремнем и внес его через двор к Цезарю. Говорят, что уже эта хитрость Клеопатры показалась Цезарю смелой и пленила его. Окончательно покоренный обходительностью Клеопатры и ее красотой, он примирил ее с царем для того, чтобы они царствовали совместно".

На самом деле, вопреки устоявшемуся мнению, встреча произошла не в самом дворце, а в одной из отдельно стоявших в дворцовом саду вилл, которую избрал для жительства Цезарь. Так началась одна из двух самых известных любовных историй в жизни Клеопатры — и один из самых знаменитых романов во всей мировой истории. "У юной египетской царицы было мало общего с "пресыщенным любовью мужем, давно перешагнувшим свой зенит", — замечает Стейси Шифф. — О его любовных победах ходило не меньше легенд, чем об успехах на поле брани. В народе этого статного человека с мужественными чертами, выступающими скулами и пронзительными черными глазами звали "мужем всякой женщины и женой всякого мужчины". Если это высказывание и было преувеличением, то лишь во второй части. Клеопатра три года была замужем за родным братом, "сущим младенцем", — тринадцатилетний подросток не считался зрелым даже по тогдашним местным понятиям, — мечтавшим сжить ее со свету… У "царицы блудниц", представшей перед Цезарем в октябре сорок восьмого года, вовсе не было чувственного опыта".

Была ли Клеопатра девственницей до встречи с Цезарем, в ту же ночь началась их любовная связь или позже — тут, как говорится, никто светильник не держал. Репутация римского героя была намного красочнее. "Прячьте жен, ведем мы в город лысого развратника", — пели его солдаты во время галльского триумфа.

Клеопатра и Цезарь. Художник Ж.-Л. Жером

"Клеопатра явилась в спальню римлянина не для того, чтобы его соблазнить: она боролась за свою жизнь… — делает выводы Шифф. — Расположение полководца к Клеопатре объяснялось — по крайней мере сначала — не ее неземной красотой, а неприязнью, которую Цезарь питал к Птолемею, и вполне оправданным недоверием к шайке регентов".

С другой стороны, Цезарь вовсе не был жестоким и бессердечным. "Ничто не было дороже его сердцу, — утверждал один из его военачальников, — чем милость к побежденному". Тем более если нуждающийся в милости был отважен, благороден и красноречив. А вести беседу Клеопатра умела, риторике ее обучали хорошо, что в сочетании с природным умом превратило ее в истинную мастерицу как изысканного разговора, так и пламенной пафосной речи, буде таковую требовалось произнести. Искусство риторики в то время считалось одним из важнейших умений. "Даже враги царицы восхищались ее непревзойденным красноречием, упоминая его заодно с примерным воспитанием, сильным характером и "сияющим взором", — отмечает Шифф. — Природа наградила Клеопатру глубоким бархатным голосом, будто специально созданным для произнесения речей, и редким даром убеждения".

"Величайшим наслаждением, — утверждал Плутарх, — было слышать ее голос, звучавший, словно многострунная арфа, когда она легко переходила с одного языка на другой; племена, для общения с которыми она нуждалась в переводчике, можно было пересчитать по пальцам; с послами большинства государств она говорила сама".

Древнеримский историк считал именно голос и умение вести беседу главными секретами очарования Клеопатры. "Ее прелесть не была столь совершенной и несравненной, чтобы сражать мужчин с первого взгляда", но при этом "тот, кто оказывался рядом с царицей и вступал с ней в беседу, уже не мог противостоять ее чарам". И в общем Плутарх придерживался мнения, что Клеопатра сразу же ловко очаровала и полностью подчинила себе сурового римского воина. "По мнению Плутарха, неукротимый воин оказался беспомощным перед чарами двадцатилетней девчонки, — иронизирует Шифф. — Беднягу в два счета обвели вокруг пальца: Аполлодор пришел, Цезарь увидел, Клеопатра победила".