Беата Ардеева - Оно того стоило. Моя настоящая и невероятная история. Часть I. Две жизни

Вернувшись из таких поездок, я работала с журналистами, фотографами, рекламодателями и т. д. в Москве. Параллельно вела собственный обувной бизнес, принимала ухаживания поклонников и даже иногда испытывала «романтические переживания». А еще надо было успевать в салоны красоты, спортзал, на вечеринки и заниматься сексом! И так недельку в Москве, а потом снова в Лас-Вегас… Ну, кто бы (и зачем…) смог выдержать такой бешеный темп?! Я думала, что я. Но ошибалась…

Теперь я понимаю, что нельзя позволять себе так истощаться, но тогда все изменилось без моего решения… Сразу после аварии кто-то из моих помощников-журналистов сообщил всем СМИ новость о том, что «пресс-атташе “Тату” в коме». Об этом сказали много раз в новостях музыкальных каналов. Так я впоследствии узнала, что я, оказывается, «пресс-атташе» и долго после этого иронизировала, что «вот только в программе «Время» не сообщили!». После того, как я услышала историю Николая Караченцова именно в программе «Время», я перестала шутить на эту тему.

Потом эти печальные новости обо мне прекратились, а других я не предлагала – и вот какую забавную информацию удалось увидеть в Интернете уже много лет спустя (чувствуется «работа с информацией»):

«В июле 2003 года Беата Ардеева попала в автокатастрофу в Турции и некоторое время находилась в состоянии комы. По некоторым данным Беата полностью оправилась от тяжелых травм, по другим данным – осталась инвалидом. В некоторых источниках утверждается, что Беата скончалась, так и не придя в сознание. Достоверной информации о жизни бывшей телеведущей в официальной прессе не публиковалось с лета 2003 года».

Особенно забавно звучит: «некоторое время… в состоянии комы». Эту «информацию из компетентных источников» дополнили и комментарии участников разных форумов – некоторые тоже смешные:

«Помню Беату Ардееву по МТВ конца 90-х, интервью в «ОМе», знаю, что была пресс-атташе «Тату». Потом в 2003 попала в автоаварию. Потом – тишина. P. S. Сегодня – день моей ностальгии по MTV 1998–2002».

«Мне кажется, если бы осталась жива, то написали, да и сама она могла бы до сих попродюсировать какую-либо группу. Ну, или как вариант, вышла замуж за турка и приняла ислам».

Улыбаться можно теперь, а тогда предстояли мучения и упорная работа…

Итак, вдруг, но не неожиданно (имеется в виду, что можно было ожидать подобное развитие событий) я попала в аварию, и началось… Сейчас модно в таком контексте употреблять слово «ад» – так вот это был такой «ад», что все мои прежние беды показались забавной ерундой. Но даже в этом аду иногда бывало смешно.

Я всегда была сложной, но «правильной девушкой». Очень хотела учиться в университете и много путешествовать – и училась, и ездила по разным странам. Очень хотела быть звездой и работала телеведущей, очень хотела много поклонников и фотографий и даже давала интервью и выбирала журналы для фотосессий. И снова летала по миру в качестве сопродюсера успешного проекта!

Короче, все было круто, но мне было плохо… Тогда я не могла этого объяснить, но в итоге я попала в аварию, и та жизнь закончилась. Произошло так.

Вдвоем с лучшей подругой мы поехали к морю заботиться о своем здоровье и кататься на байдарках по горным рекам. Поздней ночью в Турции я ехала по горному серпантину, одна и за рулем… Конечно, это было опасно… Кто-то «вылетел на встречку», я автоматически сдала вправо и в итоге врезалась в столб и скатилась по горе вниз, многократно перевернувшись. Ох, ну, как в кино…

Как рассказала потом моя подруга Валя, бывшая со мной в той поездке, она уже раньше заметила, что взятую нами напрокат машину действительно «ведет» и «заносит», а еще же кто-то вылетел на встречную, да и вообще все было ночью и на горном серпантине… Короче, объяснения и оправдания можно найти всегда, но всегда можно и посидеть дома и вообще «никуда не высовываться». Но это же так неинтересно!

Авария была очень серьезная, но я сломала только ключицу. Основной травмой был сильный ушиб мозга, после которого наступила очень долгая кома, более месяца. Когда я очнулась, то узнала, что уже четыре дня в коме считаются критическим сроком. Я оказалась в ней на 33 дня и даже смогла потом ассоциативно улыбнуться, узнав об этом. А, ну еще были мелкие порезы и ушибы, которые пришлось зашивать и лечить, что полностью разрушало мой образ красавицы…

Мне повезло: уже через несколько часов из Москвы спасать меня прилетел любимый бывший муж, и так ситуация сразу оказалась под идеальным и чутким контролем. Он приехал вместе с другом, который прекрасно знает турецкий язык, и лечебный процесс, да и вообще все происходившее по-турецки вокруг понимали и оказавшиеся там русские люди. Ну, все кроме меня… Я провела в турецкой больнице больше месяца (оставаясь в коме), и поэтому такая поддержка оказалась невероятно нужной!

И, знаете, что тогда выяснилось?! Да, я была в колбе и с десятком трубочек, но когда в реанимацию вошел Семенов, то все специальные датчики сигнализировали о резком улучшении моего состояния, а мониторы показали этот прогресс в графиках… Конечно, после этого случая его пропускали в реанимацию «навещать меня» всегда.

Мы привыкли считать людей в подобном тяжелейшем состоянии «обездвиженными овощами», и даже есть специальный термин – «вегетативное состояние», но, оказывается, все не совсем так, и даже у таких тяжелых пациентов по-прежнему остается способность воспринимать. Конечно, это не значит, что стоит воспринимать так, но эти признаки жизни очень перспективны! Впрочем, никто не знал, что я там воспринимала…

После столкновения все было как в кино: месяц я находилась в капсуле в реанимации турецкой больницы и не выходила из коматозного состояния. Через месяц русские врачи и мои родные приняли решение: в этом состоянии перевезти меня в Москву, где я очнулась на следующий день.

Сроки восстановления врачи предсказать не могли – с моей травмой это было сложно. И именно тогда мои родственники впервые услышали фразу, которая стала ответом на все вопросы о прогнозах в ближайшие три года: «Все очень индивидуально!». Имелось в виду, что у всех пациентов все происходит по-разному, и никто не может предсказать, как будет у меня.

Увидев потом свою историю болезни, я поняла, что, действительно, обещать что-то было сложно:

«Ход лечения: в ходе проведенного лечения отмечается: появление попыток речи на 44 сутки, расширение контакта и односложные ответы – на 58 день с момента травмы…»

Вообще, слова «кома» и «коматоз» часто употребляются в «остроумных» бытовых диалогах, и представление об этом состоянии у всех размытое. Если серьезно, то это определение звучит так: