Владимир Шигин - Адмирал Нельсон. Герой и любовник

Понимая, что она окончательно теряет Нельсона, Фанни пишет ему последнее отчаянное письмо: «Мой дорогой супруг, прошло какое-то время с тех пор, как я тебе писала. Моя любовь не выдержит обет молчания, который ты на меня налагаешь, и в этот раз — ты уж меня прости — я тебе не подчинюсь. В своем июльском письме я умолчала, что теперь у нас есть удобный теплый дом. Давай жить вместе, дорогой мой муж. Я не буду счастлива до тех пор, пока это не произойдет. Снова заверяю тебя, что у меня только одно желание в жизни — угождать тебе. Давай забудем прошлое, оно пройдет как сон. Сейчас я могу лишь умолять тебя: поверь, что я все такая же, любящая тебя всей душой, твоя жена Фрэнсис Г. Нельсон».

Но письмо вернулось к Фанни с припиской на конверте, сделанной рукой Нельсона: «Лорд Нельсон вскрыл письмо по ошибке, но не читал».

Единственное, чем могла хоть как-то утешиться Фанни: ее пригласили на день рождения королевы Шарлотты в Сент-Джеймский дворец. Эмме туда путь был заказан навсегда.

И все же леди Гамильтон одержала полную победу…

Иногда Нельсон с Эммой ездил в город, и тогда его приветствовали толпы народа. Однажды здоровенные рабочие впряглись в его карету и везли ее до самой городской ратуши Гилдхолла. Им было глубоко наплевать на жен и любовниц Нельсона, они просто любили своего героя.

В пику высшему свету Нельсон и Эмма устроили собственный салон в Мертоне и зазывали туда окрестных аристократов и друзей адмирала. Деньги Нельсона катастрофически таяли, ибо Эмма совершенно не умела не то что экономить, но даже просто жить по средствам.

Не выдержав «прелестей» Мертона, сбежал оттуда сэр Уильям:

— Пусть ваш безумный мир живет, как вам хочется, а я хочу дожить свою жизнь спокойно!

Тогда же Гамильтон составил завещание, согласно которому все свое имущество отписал, как когда-то и обещал, племяннику Чарльзу Гревиллю. Племянник посоветовал дядюшке развестись, и сэр Уильям серьезно призадумался…

Тем временем Эмма не давала Нельсону отдышаться. Один прием в Мертоне следовал за другим. Особенно пышное торжество она устроила в годовщину Копенгагенской победы. В разгар праздника красавица прочла настоящий панегирик своему возлюбленному: «Победителю при Ниле, покорителю Копенгагена, грозе и разрушителю Северной конфедерации, опоре и поддержке Сент-Винсента, герою 14 февраля, восстановившему Неаполитанское королевство, хранителю Рима, мстителю за королей, ангелу-хранителю Британии, герою из героев, участнику 124 битв, из которых он вышел со славой, достоинством и скромностью; Нельсону — которым гордится отечество и друзья».

В разгар мертонских празднеств в Бате умер отец Нельсона. Первой, кто откликнулся на случившееся, была Фанни, которая сразу же отправилась в Бат. Нельсон тоже хотел отдать последний сыновний долг, но ехать на похороны ему якобы категорически запретила Эмма, испугавшаяся, что совместное горе может вновь сблизить Нельсона и его жену. Поведение Нельсона в этом случае не может не вызывать удивления и осуждения. Боевой адмирал стал к этому времени бессловесной игрушкой в руках умелой обольстительницы. Ослушаться ее он не мог даже во имя собственного отца. Разумеется, этот случай сразу же стал известен в аристократических кругах и вызвал законное возмущение как Нельсоном, так и леди Гамильтон.

Затем прошел слух, что сэр Уильям все же решился подать на развод. Для Эммы это было бы полным крахом всех ее планов. Пока Гамильтон жил в Мертоне, все внешне выглядело вполне благопристойно: чета Гамильтонов гостит у Нельсона. С отъездом же сэра Уильяма все сразу поменялось: теперь было ясно, что, прогнав мужа, леди Гамильтон сожительствует с героем Нила. Развод в то время был делом скандальным, после которого уже нельзя было надеяться на снисхождение высшего света, куда Эмма все еще мечтала попасть. Еще один скандал, связанный с его именем, не нужен был и Нельсону.

Чтобы уговорить мужа отказаться от своего намерения, Эмма поспешила на Пиккадилли, где Гамильтон в последнее время снимал квартиру. Разговор супругов был нелегким. Сэр Уильям напомнил, что Эмма промотала все его состояние, Эмма умоляла его вернуться в Мертон. Гамильтон упорствовал.

— Я не поддамся твоему сумасшествию! — говорил он. — Не натягивай лук слишком сильно, тетива может лопнуть! Пусть все худшее останется в Мертоне, и туда я больше не вернусь!

Призывая сэра Уильяма быть благодарным Нельсону за его гостеприимство, Эмма уговорила его если и не вернуться в Мертон, то хотя бы в последний раз совершить вместе с ней и Нельсоном небольшое путешествие по Англии. Гамильтон согласился.

Поездка по Центральной Англии и Уэльсу Нельсона в сопровождении Гамильтонов была триумфальной. Везде героя Абукира и Копенгагена встречали феейверками, демонстрациями и народными гуляньями. Во время всей поездки Нельсон с Эммой усиленно отговаривали Гамильтона от развода. На обратном пути отставного дипломата завезли в Мертон на празднование дня рождения Нельсона. Эмма исполняла хвалебную песнь собственного сочинения в честь возлюбленного:

Теперь Нельсон и Эмма всеми силами старались угодить старому Гамильтону. Сэр Уильям заявил, что желает кататься по реке и ловить рыбу. Эмма с Нельсоном немедленно подтвердили, что это прекрасная идея и они тоже только об этом и мечтали. На следующий день Гамильтоны и Нельсон катались на лодке по Темзе. Эта поездка стала объектом внимания журналистов и вызвала массу насмешек.

«Тайме» писала: «Не боясь насмешек, которые на него навлечет такая благопристойность, герой Нила изо дня в день сидит и наблюдает, как сэр Уильям и леди Гамильтон ловят пескарей. Сэр Уильям, воплощенная щедрость, платит лодочнику целую гинею в день за его страдания».

Газета «Пост»: «В настоящее время супруги Гамильтон ежедневно проводят время в лодке, подвигающейся по Темзе между Кингстоном и Хэмптоном и ловят рыбу. При этом лорд Нельсон находится неотступно при Ее Светлости».

Публикации порой граничили с оскорблением: «…Рука его (Нельсона. — В. Ж), обнаженная по самое плечо, восхищает своей силой и загаром. Особенно выше локтя…»

Гулянья в усадьбе Нельсона продолжались бесконечной чередой. Однако идиллия, как и следовало ожидать, стала омрачаться скандалами. Гамильтон слезно умолял отпустить его из осточертевшего ему Мертона. Эмма не отпускала, а Нельсон делал все так, как хотела Эмма. Наконец сэр Уильям вырвался на волю и уже из лондонской квартиры писал жене: