Чингисхан - Сокровенное сказание монголов. Великая Яса

И, сойдясь вместе в Алхой булаге, сговорились они возвести в ханы Жамуху, потомка Жажирадая. Тут же забили жеребца и кобылу и дали священную клятву. И откочевали они оттуда к реке Эргунэ (река Аргунь. – A. M. [162]) и в местности Агу нуга, что находится при впадении реки Гэн в Эргунэ, свершили обряд возведения Жамухи в Гур-ханы [163]. И, возведя Жамуху в Гур-ханы, уговорились они выступать ратью против Чингисхана и Ван-хана.

Когда Чингисхан сидел в Хурэлху, к нему явился и оповестил о сговоре том Хоридай из племени Горлос. И передал Чингисхан сие известие Ван-хану, и тот собрал рать свою и тотчас пришел к Чингисхану. По пришествии Ван-хана порешили они выступить против Жамухи. И двинулись они ратью общей вниз по Керулену. И послал Чингисхан в передовую разведку Алтана, Хучара и Даридая, а Ван-хан послал Сэнгума, Жаха гамбу и Билгэ бэхи.

А перед тем выставили они заставы дозорные в Энэгэн гуйлэту и далее в урочищах Цэхцэр и Чихурху. И достигли разведчики наши – Алтан, Хучар, Сэнгум и другие – урочища Утхияа и хотели было сойти с коней и здесь расположиться, как вдруг наехал на них гонец с дозорной заставы, что выставлена была в урочище Чихурху, и известил, что вороги идут. И, не сходя с коней, порешили они ехать навстречу вражеской разведке, дабы все толком разузнать.

И наехали они на вражеский разъезд и вопрошали: «Кто вы будете?»

А были это посланные Жамухой в разведку тайчудский Агучу-батор, найманский Буйруг-хан, сын мэргэдского Тогтога бэхи Хуту и ойрадский Хутуга бэхи. Передовые разведчики наши, перекликаясь с неприятельскими, уговорились сойтись в сражении завтра, потому как смеркалось уже. И воротились они в стан главных сил, где и заночевали.

А назавтра сошлись две рати в сражении в урочище Хойтэн. И бились они, попеременно тесня друг друга; Буйруг-хан и Хутуга владели волшебством обрушивать ненастье на ворогов своих. И принялись они шаманить, вызывая ливень или ураган на головы ратников Чингисхана. Но разверзлись хляби небесные над ними самими. И скользили их ноги и вязли в непролазной грязи. «То гнев небесный пал на нас!» – возопили они, и разбежалось воинство Жамухи в разные стороны [164].

Найманский Буйруг-хан отделился от Жамухи и двинулся на Южный Алтай в направлении Улуг тага. Сын Тогтога мэргэдского Хуту направился к реке Селенге. Ойрадский Хутуга бэхи, желая осесть в лесах, пошел по направлению Шисгиса (Шишгида). Тайчудский Агучу-батор двинулся на Онон. Сам Жамуха, пограбив в ханы его возведший народ, поспешил обратно вниз по реке Эргунэ [165].

Когда распалось воинство Жамухи, Ван-хан стал преследовать Жамуху, Чингисхан погнался вслед за Агучу-батором, двинувшимся в пределы тайчудские на реку Онон. Агучу-батор, придя в свой удел, понудил людей своих бежать за Онон, а сам вместе с Хотун орчаном собрал лучших мужей тайчудских, выстроил их в порядки боевые и ждал подхода Чингисхана, дабы сразиться с ним. И подошла рать Чингисхана и ввязалась в сражение с тайчудами [166]. И много крови пролилось в тот день. А с наступлением темноты уснули ратники мертвым сном на том месте, где сражались. И бежавший народ тайчудский, расположившись куренем, спал тут же на поле брани вместе с ратниками.

Чингисхан в сражении с тайчудами был ранен в шею. Хлеставшая из раны кровь никак не останавливалась, и Чингисхан страдал неимоверно, и силы покидали его. С наступлением темноты он расположился ставкой тут же, на поле брани.

Зэлмэ, обагряя губы, то и дело отсасывал закупоривавшую артерию кровь Чингисхана [167]. И так, набирая полный рот крови, а потом сплевывая ее тут же рядом, он просидел около лежмя лежащего Чингисхана до глубокой ночи; и никого другого он не подпускал к владыке.

За полночь Чингисхан пришел в себя и молвил: «Кровь наконец-то запеклась. Теперь меня лишь жажда мучит».

И тогда Зэлмэ сбросил с себя одежду – дэл, гутулы, малахай [168], и остался он в одном исподнем. И пробрался он во вражеский курень и стал шарить по телегам, окружавшим кольцом стан тайчудский, но так и не нашел нигде кумыса. Видно, бежавшие тайчуды выпустили кобылиц пастись недоеными. Не найдя кумыса, он прихватил с одной телеги огромный бурдюк с простоквашей и, взвалив его на себя, поспешил восвояси.

Само Небо покровительствовало Зэлмэ: ни одна душа не прознала про то, как он проник в неприятельский стан и как оттуда вернулся. И принес Зэлмэ бурдюк с простоквашей, развел ее водой, которую тут же отыскал; и, разведя водой простоквашу, дал испить Чингисхану.

И испил Чингисхан, трижды переводя дух; и, приподнявшись, сел и молвил он: «Мой взор прояснился, и чувствую я облегчение».

Тем временем уже рассвело. И узрел Чингисхан, что вся земля вокруг того места, где они сидели, покрыта кровавой жижей. И вопрошал он Зэлмэ: «Что вижу я вокруг?! Зачем не удалялся ты, отплевывая кровь мою?»

И молвил Зэлмэ владыке в ответ: «Покуда пребывал ты в муках, я не решался удаляться от тебя. Не разбирал я второпях: отплевывалось – так отплевывал, глоталось – так глотал. И, право, вдоволь наглотался твоей крови».

И вопрошал Чингисхан снова нукера Зэлмэ: «Пока лежмя лежал я здесь, почто ты удалился оголенным? И попадись ты в руки ворогам-тайчудам, не выдал бы меня?»

И молвил ему в ответ Зэлмэ: «Я думал: коль меня поймают оголенным, солгу, что к ним желал перебежать и что вдруг вскрылись замыслы мои и сродники убить меня решили – раздели перед казнью, оставили в одном исподнем, но, к счастью, удалось мне убежать. Поверив россказням моим, тайчуды дали б мне одежду и непременно у себя призрели. Тогда бы, улучив момент, я смог от них бежать. С одной лишь мыслью спасти тебя от жажды в мгновенье ока я решился сделать так».

И рек тогда Чингисхан: «Что мне сказать тебе, Зэлмэ, друг верный? Когда, обложенный мэргэдами со всех сторон, в горах Бурхан халдун скрывался я, ты выручил меня тогда впервые. А нынче, не щадя себя, отсасывал ты кровь мою; и вдругорядь тебе я животом обязан. Когда же изнемог от жажды я, рискуя жизнью, ты во вражий стан пробрался и мне питье животворящее принес. Навеки не забыть мне, друг Зэлмэ, твои заслуги!»

Когда же рассвело, узрели наши, что вражеская рать бежала с поля брани. Но расположившийся на ночлег вокруг ратников своих тайчудский люд не снялся с места, ибо не мог поспешно с ратниками откочевать.

И приказал Чингисхан полонить тот люд. И двинулись ратники наши и похватали бегущих тайчудов. И была средь них женщина в красном дэле, голосившая истошно: «Тэмужин! Тэмужин!»

И услышал Чингисхан стенанья ее и отослал человека разузнать, почто голосит она так. И отвечала женщина посыльному Чингисхана: «Я – Сорхон шара дочь, зовусь Хадан. А кли чуТэмужина, чтобы спас он мужа, не то погубят ваши ратники его».