Владимир Мономах - Русская правда. Устав. Поучение

«В это время Владимир [Мономах], по настоятельному требованию озлобленных киевлян… взял на себя кормило правления», и «самым серьезным делом Владимира было – определить отношения землевладельцев к тем свободным людям, которые, не имея имущества, занимали деньги под обеспечение собственной особы. Само слово “закуп”, употребляемое в отношении к этим людям, указывает, что они были уже полупроданы. Трудность закона заключалась в том, чтобы… обе стороны, т. е. землевладелец и закуп, были по возможности удовлетворены». В результате – «закон… восставал всею своею силою против злоупотребления землевладельцем в отношении несчастного, но свободного человека» [235], но и «не возвышался до того, чтобы не допускать никаких патриархальных отношений между закупом и хозяином».

Особняком и мимоходом у Хлебникова, однако, была брошена мысль, что лица, «которые через закупничество переходят в крепость, влекут за собою и земли», и он был «склонен думать, что само количество свободных земель, как и свободных людей, в эту эпоху постоянно уменьшалось» [91; с. 239–243 и 281].

С. В. Вёдров : «Положение смерда по Правде хуже, нежели даже положение ролейного закупа… Судя по статьям о закупе… в случае убийства его, вероятно, действовало правило: “якоже в свободнем платеж, тако же и в закупе” (ролейном)… Закуп – это “земледелец, не обладающий собственным участком и нанимающийся работать за известную плату на землях частных землевладельцев. Часть платы при этом выдавалась на руки закупу вперед, и закуп находился вследствие этого в известной зависимости от своего господина и как бы состоял его должником… Закон старается оградить личность закупа даже от личных оскорблений… Это постановление ставит, по крайней мере de jure, закупа выше смерда, которого могли бить по “княжу слову” сколько угодно без всякой ответственности» [21; c. 67–68].

Владимирский-Буданов : «Обильным источником холопства служил первоначально договор займа, который, впрочем, вел к нему не прямо, а косвенными путями и особенно своим неисполнением. Заем в древнее время обыкновенно обеспечивался личным закладом (т. е. закладом личности должника кредитору). Таким образом и устанавливалось временное холопство, именуемое в земский период закупничеством, а в Московском государстве – служилою кабалою. Закупничество продолжалось до отработки долга с процентами или до уплаты его, а служилая кабала – до смерти или холопа или его господина…

Права господина на закупа или служилого холопа отличались от прав на полного холопа; они состояли в праве владения и в праве пользования им наравне с полным, но без права распоряжения, имеющего место в полном рабстве» [22; с. 406–407]. «Закуп – человек, взявший в долг деньги и отрабатывающий их личным трудом, или нанявший имущество другого – участок земли, и взявший деньги на обзаведение: следовательно, закупничество не есть только личный заклад (должника кредитору), а есть результат соединения договора займа с договором личного найма и найма имущества» [23; примеч. 97 к ст. «Правда Роськая. Список Академический»]. «Наем движимого имущества, по Русской Правде, не вызвал никаких законодательных определений. Но из условий найма недвижимых вещей возникали сложные отношения закупничества ролейного или крестьянской аренды участка земли, с чем обыкновенно соединялась отдача в пользование крестьянину разных движимых вещей (коня, плуга, бороны). Благодаря последнему обстоятельству ролейное закупничество соединялось с наймом в личное услужение и вело к временному ограничению личной свободы» [22; с. 626].

«Прикрепление [смердов] могло быть или временное, или всегдашнее. Временное прикрепление есть ролейное закупничество… которое образуется из долгового обязательства смерда землевладельцу…» [21; с. 35].

Ключевский : «Церковное землевладельческое хозяйство строилось на двух основаниях, одинаково непривычных для светских землевладельцев: на условной зависимости рабочих от землевладельца по уговору, соединенной с обязательной работой зависимого лица на владельца, но не переходившей в холопство, и на замене наемной платы и дворового содержания работника усадебным и полевым наделом [95; с. 137–139]. Благодаря такому хозяйственному порядку из бывших холопов и других рабочих, переходивших в ведомство Церкви, образовался новый класс в составе сельского земледельческого населения – класс временно или бессрочно обязанных оброчников на частной владельческой земле с земельными наделами… Ни право, ни нравственное учение Церкви не позволяли ее учреждениям становиться к своим чернорабочим слугам в отношение господ к холопам…

Для светских землевладельцев не существовало юридической необходимости, которою были связаны церковные; но они разделяли хозяйственные расчеты, которые побуждали церковных землевладельцев заводить новый порядок эксплуатации своих вотчин. Впрочем, переход к новому хозяйственному порядку в вотчинах светских владельцев, по-видимому, начался не прямо переводом сельского дворового холопа на особый участок, а раздачей участков свободным поселенцам-крестьянам на условиях зависимости, близкой к холопству. Русская Правда, хорошо знавшая таких крестьян, еще ничего не говорит о холопах, наделенных земельными участками… Русская Правда, не зная или игнорируя пахотных холопов, обращает заботливое внимание на владельческих крестьян… под двояким названием – наймитов и ролейных закупов… Рабовладельческое право оставило на закупе резкие следы попытки превратить его в холопа…

Но Русская Правда заметно становится на сторону закупа и старается защитить его свободу от рабовладельческих посягательств: согласно с византийским законодательством и, может быть, под его влиянием, она запрещала продавать и закладывать закупа и признавала за ним право собственности на свою отарицу [236]… притом закуп всегда мог… уйти от хозяина, расплатившись с ним. В удельное время, и именно в Верхневолжской Руси, закуп сделал новое юридическое приобретение: даже за уход с владельческой земли без уплаты ссуды крестьянин не обращался в холопство. Очевидно, состояние закупа стало возможно только после перемен, введенных духовенством в русское рабовладельческое право и выделивших из полного холопства закладничество как особый вид условной зависимости» [45; с. 372–375] [237].

«Можно возбуждать вопрос о точности, с какою Правда воспроизводила юридические отношения… но, держась прямого смысла ее статей, нельзя доказать ни того, что она различала холопство полное и неполное, ни того, что долговая зависимость закупа разрывала его непосредственные отношения к государству. Можно сказать и больше того: сохранившиеся памятники позволяют с некоторой точностью определить, когда завязалось на Руси и как развивалось кабальное холопство. В актах удельного времени… до конца XV в. нет и намека на этот институт… В Судебнике 1497 г. нет и намека на кабальное холопство: он знает только холопство полное… Напротив, с 1526 г. редкая духовная не упоминает рядом с полными людьми и о кабальных [людях]… Потомок старинного московского боярского рода Белеутов в духовной 1472 г. [12; № 410, с. 436]… упоминает о некоем Войдане, который находился в зависимости особого рода от Белеутова: этот Войдан с семьей, пишет завещатель, “отслужат свой урок моей жене и моим детям 10 лет да пойдут прочь, рубль заслужат, а рубль дадут моей жене и моим детям, а не отслужат своего урока, ино дадут оба рубля”.