Олег Смыслов - Степан Бандера. «Икона» украинского национализма

Тот же Санников утверждает, что «смерть Шухевича настолько потрясла руководителей подполья, что только в июле 1950 года по своим каналам Лемиш направил… документ о взятии на себя полномочий по дальнейшему руководству вооружённым подпольем».

А в этом документе говорилось: «Бюро информации УГОС (УГВР) уполномочено проинформировать кадры подполья и весь украинский народ о том, что после смерти славной памяти генерал-хорунжего У ПА Романа Шухевича-Лозовского-Чупринки должность председателя Генерального секретариата УГВР и Главного Командира УПА взял на себя полковник УПА Василь Коваль.

(На Украине, 8 июля 1950 г.

Бюро информации Украинского Главного совета.)».

Пройдёт всего несколько лет, и очередь дойдёт до Василия Кука. Сам он об этом трагическом эпизоде в своей жизни расскажет кинорежиссёру А. Муратову:

«— Произошло это так: они раньше, ещё в 1953 году, схватили Галасу… И схватили его связником. А я должен был выйти на связь к Галасу на северо-западной земле. Вот они на тот пункт связи и подослали провокатора. Не знал, что они там поставили подслушивающее устройство, что готовились меня схватить. И когда я заснул (никакого яда, ничего такого не было), когда я просто заснул, они меня, сонного, связали. И сразу отвезли в Киев. И начались допросы. Я знал, что они меня расстреляют. Почти не сомневался в этом. Но пока не расстреляли, нужно было делать всё, лишь бы не навредить другим, понимаете? Они могли и хотели использовать меня против зарубежья. Но тогда они использовали Галасу… А со временем, когда произошла хрущёвская «оттепель», они уже хотели использовать меня как аргумент демократизма, как признак того, что никого теперь не преследует, что вот освобождают людей из тюрем. И они не только меня тогда освободили, а ещё многих. Даже того епископа, который потом уехал в Рим. Всё это было рассчитано на пропаганду. Но я очень хорошо знал, что они могут со мной расправиться в любой момент, и потому не верил им ни на йоту. Видел, как они расправлялись с тем же Шумским, который хотел поехать в Украину, в Киев: они его отравили. Я всё это знал и потому никаких иллюзий не испытывал. Но, видя их тактику, не просил: «А вы меня всё же расстреляете!» Они допрашивали меня шесть лет. И в Киеве, и в Москве — на высшем уровне. Понимаете, речь шла о том, чтобы убить Бандеру. Я делал всё, только бы меня не использовали для этого. И они за это время подготовки Сташинского… Когда уже убили Бандеру, я им был вроде бы не нужен. Но они всё же продолжали со мной игру, чтобы нанести удар по Организации за рубежом. И я включился в эту игру, поскольку знал, что могу сорвать их планы. А если они это будут делать без меня, то смогут нанести нашей Организации намного больше вреда. Но удивительное дело: когда большевики засылают к нам своих агентов, считается, что это нормально. А вот когда мы укореняем какого-то своего человека, чтобы обмануть врагов, это почему-то считается предательством. Предательство — когда люди, включившиеся в игру с большевиками, действительно вредили нашей Организации. Но возьмём для примера Галасу. Он посылает свою жену за границу, а она там сразу всё рассказывает и этим срывает большевистские планы. А почему-то считают, что она предала. Ведь она предала именно большевиков, предала КГБ, планировавшее через неё навредить Организации. И если бы не произошли в стране политические изменения, Галасу за это обязательно расстреляли бы…

— Хочу спросить: были ли с вашей стороны обращения к повстанческим силам, ещё остававшимся в крае, чтобы прекратить борьбу, или что-то такое?

— Такие обращения были. Но я писал одно, а они дописывали то, что считали нужным. Продолжать подпольную борьбу в тех условиях было нецелесообразно. И я об этом говорил прямо. А когда они писали, что мы сотрудничали с немцами, это было враньё. Но посылать из-за границы людей и создавать здесь какие-то подпольные организации не было никакого смысла. И я считал, что этого делать не стоит. Когда уже появились шестидесятники, я встречался со Стусом и ему тоже говорил: «Не делайте никакой подпольной организации, потому что они вам туда зашлют провокаторов, и вас всех посадят в тюрьму. Лучше используйте ту конституционную позицию о праве «на самоопределение вплоть до отделения». Формально вы имеете право на такую работу…»

— До какого года продолжалась национально-освободительная борьба?

— Продолжалась до 1954 года. Ну, управляемая… А потом ещё продолжалась. В отдельных случаях — до конца 50-х годов. Были отдельные стычки. А в 60-е годы появилось движение шестидесятников, семидесятников, началась борьба за права человека и за права нации.

— А мне казалось, что где-то в 1952-м борьба уже совершенно прекратилась…

— Нет, борьба продолжалась. Только мы тогда её очень законспирировали и уже не демонстрировали своего присутствия.

— То есть это уже была сугубо подпольная борьба…

— Подпольная борьба. И продолжалась воспитательная работа, целью которой было расширение подпольной организации за счёт студентов, молодёжи, чтобы борьба не прекращалась. А когда не стало провода, способного что-либо делать, когда погибли все проводники и остался только я, хотел возродить подполье на Волыни. И там попал в руки КГБ. Но работа продолжалась и дальше: после смерти Сталина, уже во времена Хрущёва, она вылилась в движение шестидесятников, а потом — семидесятников. И уже после выхода из тюрьмы я наладил с ними контакты. Через них дальше проводилась работа уже в легальных формах».

Из спецсообщения С.Д. Игнатьева И.В. Сталину о борьбе с вооружённым подпольем на территории Западной Украины от 26 октября 1952 года: «Докладываю Вам, что в результате проведённых агентурных и войсковых мероприятий органами МГБ Украинской ССР за период с 1 сентября с.г. захвачено 84 и убито 175 участников вооружённых банд ОУН, арестовано 260 участников оуновского подполья и их пособников, явилось с повинной 62 нелегала. Из числа захваченных 23 человека используются органами МГБ в мероприятиях по розыску и ликвидации главарей националистического подполья.

Всего с 1 августа после получения Ваших указаний об усилении борьбы с оуновским подпольем и его вооружёнными бандами захвачено 134 и убито 262 бандита, арестовано 520 участников оуновского подполья и их пособников.

В сентябре — октябре с.г. арестовано, убито и явилось с повинной 67 главарей националистического подполья, из них:

членов Краевого провода ОУН — 1;

членов окружных проводов — 4;

руководителей и членов надрайонных проводов — 10;

руководителей и членов районных проводов — 29;

главарей банд — 23.

Изъято: миномёт, 15 пулемётов, 133 автомата, 154 винтовки, 206 пистолетов, 159 гранат, 11 930 патронов, 11 пишущих машинок, 22 кг типографского шрифта и оуновская переписка.