Дмитрий Зубов - Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942–1943

На сей раз было решено нанести удар по западному сектору предприятия, в котором находились различные вспомогательные цеха и сооружения. Данные метеоразведки показывали, что над Горьким стояла ясная, безоблачная погода и условия для повторного налета были идеальными. Незадолго до 20.00 по берлинскому времени на аэродромах Орел, Брянск и Сещинская снова взревели моторы бомбардировщиков и тяжело груженные машины стали одна за другой выруливать на старт. Не-111Н 1G+EL из 3-й эскадрильи KG27 «Бёльке» взлетел с аэродрома Орел в 19.50, Не-111Н 1G+DP из 6./KG27 – в 20.00, Не-111Н 1G+FS из 8./KG27 – в 20.13 и т. д. А Не-111Н 6N+EK Хельмута Абендфотха из I./KG100 «Викинг» взлетел с аэродрома Брянск в 20.30 [79]. Всего во втором массированном налете на Горький приняли участие 150 самолетов.

Однако двадцать два из них атаковали не основную цель, а другие важные объекты. К примеру, Не-111Н 1G+ML из 3./KG27, взлетев в 19.50 с аэродрома Орел, совершил повторный налет на Сталиногорск. Также были нанесены удары по Туле, Рязани и Черни.

Основная же армада из 128 машин, огибая с юга Москву, летела дальше на восток. «Ночи были светлыми и безоблачными, к тому же имелось северное сияние, – вспоминал П. Мёбиус из KG27 «Бёльке». – Также иногда на крыльях плясали огни святого Эльма. Поэтому навигация была нетрудной, особенно учитывая длительные полеты над вражеской территорией и ожидаемую нами мощную противовоздушную оборону» [80]. «Хейнкели» и «Юнкерсы» группами по три-пять машин летели на высоте 4000–6000 метров. Основная масса шла через Кулебаки и Павлово, остальные – через Арзамас, используя в качестве ориентиров Оку и железную дорогу. При подходе к объекту атаки самолеты снижались, не нарушая при этом строя.

К ночи в Горьком опять слегка похолодало, до плюс 13 градусов, ветер прекратился, и стоял полный штиль. После 22.00 с центрального поста ВНОС в Москве вновь поступило сообщение о приближении большой группы вражеских бомбардировщиков. На сей раз сигнал воздушной тревоги был дан в 23.36. В течение восьми минут гудки заводов и фабрик в Сормове, Канавине, Ленинском и других районах наполнили воздух напряженным ожиданием нового налета. В 23.40 воздушную тревогу объявили на ГАЗе. Этот вой был отчетливо слышен в нагорной части города с высокого берега Оки, вскоре и там, на заводах Ворошиловского района, в Караваихе, Дубенках, тоже тревожно загудели электросирены.

Около полуночи в небе над Автозаводским, Ленинским и Кировским районами вспыхнули около двухсот осветительных ракет, и вся огромная промзона вновь стала видна как днем. Вслед за этим открыли огонь зенитные батареи, дополнив начавшийся фейерверк разноцветными разрывами снарядов. Основной удар вновь наносился по автозаводу имени Молотова. Тысячи мелких зажигательных бомб и «листочков» огненным дождем устремились вниз, затем стали падать тяжелые FLAM С250, начиненные смесью нефти и бензина. При падении этих «адских машин» подрывался заряд тротила и горючая жидкость разбрызгивалась, поджигая все вокруг в радиусе 50 метров.

Директор ГАЗа Лившиц бросил в бой с огнем все семь исправных автонасосов, имевшихся на заводе, однако пламя вскоре охватило многие объекты и разгоралось все сильнее. Поднимавшиеся высоко в небо языки ярко освещали заводскую территорию на многие километры вокруг. А тем временем с юго-запада приближались новые волны бомбардировщиков.

Владислав Гурьев (во время войны был подростком, его отец работал на Автозаводской ТЭЦ, наблюдал за происходящим с Малиновой гряды, то есть с высокого, правого берега Оки. Позднее он вспоминал: «Мы отчетливо видели немецкие бомбардировщики, летящие над Окой. Они шли группами по 20 самолетов, по четыре в ряд. Создавалось впечатление, что, используя в качестве ориентира водонапорную башню, расположенную прямо напротив завода, они круто поворачивали на 90 градусов и спокойно, словно на учениях, бомбили цеха. Причем складывалось ощущение, что каждый самолет шел на конкретный корпус завода. Некоторые бомбардировщики сильно снижались, пикировали и даже включали прожектора. При этом стоял такой свист, что звенело в ушах, было отчетливо видно, как отделяются бомбы. После бомбежки самолеты резко набирали высоту и исчезали в темноте, только в этот момент зенитки начинали стрелять».

После первого удара пикирующих бомбардировщиков Ju-88А водопроводная сеть была вновь повреждена прямыми попаданиями в нескольких местах, и тушить пожары опять стало нечем. Снова была выведена из строя и основная линия электропередачи, разбиты 45 изоляторов открытой подстанции, перебита резервная линия через завод «Красная Этна».

Пока работала телефонная связь, Лившиц беспрерывно названивал в городской штаб МПВО и требовал прислать автонасосы. Возяков пообещал ему 25 пожарных автомашин и 5 пожарных автопоездов, но те почему-то не спешили. А огонь охватывал все новые и новые объекты.

Сильнейший пожар возник в корпусе главного магазина смежных деталей. Он представлял собой пятипролетное четырехэтажное здание площадью 2600 квадратных метров с грибовидными перекрытиями. Основная конструкция была выполнена из железобетона, стены – из шлакобетонных камней. Уязвимым местом являлась крыша, покрытая рубероидом, и деревянные переплеты. В результате попадания в здание тяжелых зажигательных бомб на верхних этажах возник сильнейший пожар. На складах в этот момент находилось большое количество горючих материалов (резина, кабели, моторы, аккумуляторы и т. д.), от сгорания которых железобетонные конструкции, особенно на третьем и четвертом этажах, подверглись разрушению и сильной деформации, а на нижних этажах – получили трещины и отколы. Особенно сильно пострадали конструкции без хомутов, то есть армированные по американскому способу. Полностью разрушились ригели кранового пролета, подкрановые пути и консоли, 152 железобетонные колонны и площадки первого и второго этажей. На 100 % сгорели кровля, внутренние перегородки, пришла в негодность система отопления, внутренний воздуховод, электросеть, фекальная и ливневая канализация [81].

Кроме того, полностью сгорели монтажный цех, парк автотягачей, тарная мастерская деревообделочного цеха, диетическая столовая, склад резины, кузница № 2 и паровозное депо, а также кузнечная и механостроительные мастерские, деревообделочный завод и все склады материалов треста «Стройгаз» № 2. Получили сильные повреждения литейный цех ковкого чугуна, кузнечный, модельный, ремонтно-механический, механосборочный (танковый) цех № 5 и другие объекты. На главном конвейере в результате повторной бомбардировки сгорело все ранее уцелевшее оборудование. Своевременно потушить пожары удалось лишь в инструментально-штамповальном корпусе и в полуразрушенном рессорном цехе. От взрывов фугасных бомб и пожаров сильно пострадали и вспомогательные объекты ГАЗа: сгорела больница № 7, на хлебозаводе были разрушены дрожжевой цех и мучной склад, на фабрике-кухне – столовая и кондитерский цех, в котельной № 3 сгорела кровля и было повреждено оборудование [82].