Наталия Шило - Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала

Далее читателям предоставляется возможность самим рассчитать, куда можно было употребить аж целых 250 газовых баллонов, не забывая сделать поправку на неблагоприятные условия, увеличивавшие расход газа, а также имея в виду фактическое распределение баллонов по участкам: «Баллоны с газами распределены и уже доставлены: 50 в 6 боеучасток и 200 во второй» 66.

Нельзя сказать, что тамбовское командование не представляло себе, какие объемы газа требуются для проведения волновых атак.

Так, в составленных Касиновым «Кратких указаниях о защите от удушливых газов и способах применения их», в частности, отмечалось: «Для производства газо-баллонного выпуска заранее вычисляют количество необходимого к выпуску газа, считая, что в среднем надо выпустить на 1 версту фронта около 50 пудов газа в 1 минуту и если мы хотим продолжать атаку 1–1,5 часа, то получится, что на версту фронта потребно 2000–3000 шт. полуторапудовых баллонов, кроме того нужно выждать благоприятного ветра. Ясно, что газо-баллонная атака дело чрезвычайно сложное, требующее огромное затраты технических и транспортных средств и кроме того хорошо обученного кадра газовых техников…» 67

Предложенная Касиновым боевая норма вполне укладывается в принятые в РККА для благоприятного ветра, а время выпуска газов достаточно для тяжелой волновой атаки. Все расчеты приведены для Е70.

Однако после получения боеприпасов тамбовское командование по идее уже не должно было испытывать никаких иллюзий относительно своей возможности «очистить ядовитыми удушливыми газами» «леса, где прячутся бандиты» и «точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось» . О глубине прохождения газовой волны при условии падения скорости ветра в лесном массиве, о значительной площади поражения, а также о токсичности собственно газового облака в таких условиях говорить и вовсе не приходится.

Теоретически, конечно, оставалась еще возможность проведения, в случае необходимости, газовой атаки на узком участке, но ее полностью исключало отсутствие квалифицированных кадров.

Мы не можем сказать, кто впервые предложил цифру – 250 баллонов, и почему именно такое их количество было в итоге прислано. Однако обращает на себя внимание, что тамбовское командование, заказывая боеприпасы, нигде количества газовых баллонов не озвучивало. Просили 2000 химснарядов, 5 химкоманд с «соответствующим количеством» баллонов с газами и двух газотехников. Среди всех обнаруженных в настоящее время по этому вопросу документов цифра 250 впервые зафкисирована в телеграмме Шейдемана от 21 июня 1921 года: «на № 659/сек. Делаются срочные распоряжения о подготовке и отправки из Москвы 250 баллонов с газами и отправке с Украины одного химического отряда. Все отправляется в распоряжение Инспарта командования в Тамбов… Инспартресп Шейдеман Военком Васильев» 68. Как представляется, количество боеприпасов определялось в Москве. Что прислали, тем и предложено было обойтись. Имеет смысл вспомнить, что когда в 1920 году Главное артиллерийское управление готовило боеприпасы для Южного фронта, вместо заявленных 10 тысяч баллонов, 40 тысяч 3-дюймовых и 10 тысяч 6-дюймовых снарядов удалось подготовить лишь 3 тысячи баллонов, 13 360 и 6 тысяч снарядов соответственно 69. Вполне возможно, что и в данном случае прислали все, что смогли.

Таким образом, приказ № 0116, который часто приводится в пример в качестве доказательства особого изуверства и бесчеловечности тамбовского командования и лично М. Н. Тухачевского, стал по определению невыполнимым после того, как в Тамбове получили боеприпасы.

Единственная документально установленная «газовая атака» – учебное окуривание красноармейцев учебной артиллерийской команды 16-х пехотных курсов в манеже Тамбовских кавалерийских казарм 70, которое проводилось после лекции по военно-химическому делу. На него было израсходовано два баллона с хлором 71. Неиспользованные боеприпасы в сентябре 1921 года было приказано отправить обратно на склад удушающих средств «Очаково» Московско-Киевско-Воронежской железной дороги в Подмосковье 72.

Вскоре после этого, 8 сентября, отозвали и химроту: «Сообщаю, что согласно доклада Командира Отдельной Химической роты недочеты, обнаруженные газотехником В. Пуськовым в химроте, расположенной в с. Инжавино Тамбовской губернии, в настоящее время в отношении условий помещения и снабжения красноармейцев роты устранены. Приношу сердечную благодарность за наблюдение и прошу впредь не оставлять ее без надзора. Вместе с этим прошу при первой же возможности, как только позволит оперативная обстановка освободить химроту от того назначения, которое она в данное время выполняет и командировать в г. Москву, так как химрота, как единственная в своем роде часть в Республике, являющаяся двигателем и проводником новых идей в области химической борьбы, должна находится в центре научной мысли в Москве и использование ея как стрелковой единицы неминуемо отражается на успехе подготовки роты и на постановке дела газовой борьбы в Республике» 73.

Обращает на себя внимание мотив, по которому ее предлагалось отозвать, – часть используется как стрелковая единица, то есть не по назначению. Указанный документ является еще одним доказательством того, что выполнять свои прямые обязанности химроте так и не пришлось. Самое большее, что ей довелось делать, – проводить учебные занятия.

Неудивительно, что, несмотря на попытки тамбовских краеведов найти свидетелей, помнивших или слышавших о газовых атаках, таковых обнаружить не удалось 74.

Правда, тамбовский краевед Б. В. Сенников 75приводит «воспоминания» некой Акулины Ивановны – жительницы безымянной деревни в районе Пахотного Угла – о том, что она якобы своими глазами видела газовую атаку. Однако «увиденное» и «рассказанное» настолько не соответствует технике проведения газобаллонных атак, многократно описанной в специальной литературе 1920-х годов и, как следствие, хорошо известной, что признать эти «воспоминания» подлинными не представляется возможным.

В заключение нужно сказать следующее. Перед тамбовским командованием встала по местным условиям задача повышенной сложности, но тем не менее выполнимая. Однако средства для этого оказались совершенно негодными – абсолютно неподготовленный личный состав и заведомо недостаточное количество боеприпасов. Поэтому выполнена она быть не могла. Никаких газобаллонных атак на Тамбовщине не только не было, но и быть не могло.

В настоящее время известно несколько случаев газоснарядных обстрелов позиций повстанцев или их предполагаемых позиций. Ни задач, ни условий стрельб мы в большинстве случаев не знаем и можем судить лишь по отчетам начальников артиллерийских частей о расходе боеприпасов, в числе которых упоминаются химические.