Леонид Млечин - Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота

Ильичев коротко сообщил, что Месяцев назначен новым председателем Госкомитета СССР по радиовещанию и телевидению, а Харламов будет переведен на другую работу. Секретарь ЦК доверительно объяснил руководству комитета, что Хрущев совершил крупные ошибки и его судьбу решит пленум ЦК.

Предшественник Месяцева — Михаил Аверкиевич Харламов — находился в зарубежной командировке и не подозревал о том, что происходит в Москве. В начале пятидесятых он работал в «Правде», после смерти Сталина заведовал отделом печати МИД. В декабре 1962 года его поставили руководить радио и телевидением.

Харламова убрали, потому что он был тесно связан с хрущевским окружением. Один из его подчиненных описывал характерную сцену. В кабинете председателя комитета идет совещание. Вдруг Харламов снимает номер вертушки и звонит Аджубею:

— Алеша, завтра суббота, и вы с Радой у нас. Нет, в прошлую субботу мы были у вас. Теперь наша очередь. Ждем.

И это — нарочито в присутствии подчиненных. Желание показать свою близость к семье Хрущева дорого обошлось Харламову. Его пристроили всего лишь заместителем главного редактора Издательства политической литературы, большое понижение для человека, только что занимавшего министерскую должность.

Прежде всего Месяцев осведомился у членов коллегии: может быть, кто-то по принципиальным соображениям возражает против смещения Хрущева? Среди руководителей радио и телевидения сторонников Никиты Сергеевича не оказалось. Месяцев всех распустил по домам, кроме своих заместителей, которых попросил лично просмотреть все программы будущего дня, чтобы в них не упоминался Хрущев.

«Ночью, — вспоминала Валентина Хмельницкая, редактор отдела выпуска главной редакции информации, — проходя мимо приемной председателя комитета, вижу, что на стене справа от двери, где висела табличка с фамилией Харламова, пустое место. Ну, думаю, хозяйственники решили подновить ее, воспользовавшись командировкой председателя.

Приступаю к очередному выпуску новостей. Но телефонный звонок прерывает мою работу: незнакомый мужской голос просит меня с готовым выпуском новостей для «Маяка» зайти в приемную председателя. Как? Ведь он же за границей?

Впервые за годы работы захожу в полуосвещенную приемную. Чуть левее — кабинет. Мне кажется, в нем холодно и неуютно. Мне навстречу из-за стола спешит, улыбаясь, среднего роста худощавый мужчина:

— Здравствуйте! Я — Николай Николаевич Месяцев. Садитесь. Покажите мне выпуск «Маяка», который подготовлен для эфира.

Берет текст и с первой же страницы что-то решительно вычеркивает, именно вычеркивает, а не правит. Через пару минут возвращает мне материалы:

— С этого часа каждый информационный выпуск, прежде чем отнести его в студию, приносите мне на визу. И внимательно посмотрите мою правку.

Выйдя из кабинета, я тут же открываю выпуск и вижу — на первой странице официальной хроники вычеркнут Хрущев. Вместо этого написано: «Сегодня в Кремле состоялась встреча…»

Дни, пока решалась судьба руководства, Месяцев безвылазно сидел в своем кабинете, даже домой не ездил. «Конечно, я понимал, что для меня означало сохранение Хрущева на его высоких постах, — вспоминал Месяцев. — Тюрьма. И не только…»

Замы доложили новому руководителю радио и телевидения, что вычеркивание Хрущева завершено. Заместитель председателя Комитета по внутрисоюзному вещанию Алексей Архипович Рапохин, тоже бывший секретарь ЦК ВЛКСМ, провел Месяцева по коридорам четвертого этажа. Заглянули в службу радиоперехвата, поинтересовались, что передают мировые информационные агентства. Иностранные журналисты еще не подозревали об отставке Хрущева.

14 октября, в течение всего дня, никто руководителю радио и телевидения не позвонил. Он пытался узнать, что происходит на Старой площади, но в руководящих кабинетах никого не обнаружил. Вторую ночь тоже провел на рабочем месте. Только утром позвонили из ЦК и сказали, что посылают официальный указ о назначении Месяцева председателем Госкомитета по радиовещанию и телевидению.

В семь вечера его принял Брежнев.

В кабинете нового первого секретаря ЦК КПСС было многолюдно. Все говорили свободно и раскованно. Брежнев держался дружелюбно, просил не стесняться и в случае необходимости звонить ему… Месяцева на ближайшем съезде партии избрали кандидатом в члены ЦК, сделали депутатом Верховного Совета.

Сместили и главного редактора «Правды» Павла Сатюкова. Он же был и первым председателем созданного в 1959 году Союза журналистов СССР. Пока искали нового редактора главной партийной газеты, несколько номеров, тряхнув стариной, выпустил сам секретарь ЦК Ильичев, который еще при Сталине редактировал «Правду».

Ясное дело, сменили главного редактора «Известий».

После пленума Шелепин завел в свой кабинет уже снятого с должности хрущевского зятя Аджубея. Они с давних пор были на «ты». Заказал чаю с сушками, которые выпекали специально по заказу управления делами ЦК. Посоветовал ошеломленному происходящим Алексею Ивановичу:

— Не уехать ли тебе года на два из Москвы? Полезут ведь иностранцы с интервью. А потом мы тебя вернем.

Аджубей благоразумно отказался.

— Ушел бы Хрущев в семьдесят лет на пенсию, — вздохнул Шелепин, — мы бы ему золотой памятник поставили.

Наверное, ему было неудобно перед Аджубеем: Алексей Иванович неизменно нахваливал Шелепина тестю. Для самого Алексея Аджубея все происшедшее было тяжким ударом. Он дружил с Шелепиным и не мог предположить, что тот примет деятельное участие в свержении Хрущева и что его самого выбросят со всех должностей. Незадолго до октябрьского пленума, выпив несколько рюмок, Аджубей недоуменно бросил правдисту Илье Шатуновскому:

— Вот некоторые полагают, что, как только Хрущев сойдет со сцены, мне крышка. А почему? Кто-то захочет отыграться на мне за Хрущева? Но за что?

Ему и объяснять не стали. После пленума Аджубей вернулся в «Известия» прощаться с редакцией. Он в последний раз сидел в редакторском кресле.

«Конечно, прощаться пришли не все, — вспоминал Мэлор Стуруа, который всю жизнь проработал в «Известиях». — Одних заморозил страх, другие ходили в обиженных, третьим были не по нутру ни Аджубей, ни Хрущев со своими новациями».

Бывшего главного редактора проводили до дому два человека, другие не решились.

На следующий день после снятия Хрущева в «Известиях» появился новый редактор — Владимир Ильич Степаков. У него была богатая биография. В последний сталинский год успел послужить в Министерстве госбезопасности, поработать в московском партийном аппарате, перед «Известиями» руководил одним из идеологических отделов ЦК. В редакции он держался настороженно. Собрал партийный актив и огорошил: