Федор Литке - Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану

На Андреяновских островах адмирал Сарычев в 1791 году полагал до 500 душ обоего пола; теперь там 580.

Хотя население Алеутских островов вообще уменьшилось, но весьма значительная убыль замечена только между кадьякцами в первый из приведенных периодов. Убыль эта объясняется естественным образом, а не стрельбой по ним и тому подобными нелепостями. В этот промежуток времени случились все значительные столкновения с колошами, в которых потеряно алеутов несколько сот человек. В 1796, 1798, 1800 и 1805 годах, а особенно в последний, когда при возвращении с промыслов на Кадьяк погиб целый отряд байдарок, утонуло алеутов более 400 человек. В 1799 году до 150 человек отравились ядовитыми ракушками. От всех этих случаев погибло в рассматриваемый несчастный период более 1000 человек, остальные сделались жертвой повальной болезни, свирепствовавшей на Кадьяке и по окрестным островам в 1799 году.

Я хотел только доказать несправедливость утверждений, что земли, состоящие во владении Американской компании, опустошались и опустошаются единственно от дурного обращения с жителями промышленников, допускаемого послаблением начальников. Но нельзя спорить, что некоторое участие имели в том беспорядки и злоупотребления, здесь существовавшие в прошедшем столетии, а некоторое время и по учреждении нынешней привилегированной компании. Я отнюдь не намерен чернить память основателя и правителя ее колоний Баранова. Никто более меня не уважает доблестей этого необыкновенного человека, до сих пор достойно не оцененных, и которому недоставало только более видного поприща, чтобы стать наряду с примечательнейшими людьми своего времени. Гений, проницательность, твердость характера, бескорыстие были отличительными чертами Баранова.

Со средствами совершенно ничтожными, с людьми, более способными разрушать, нежели основывать общества, вынужденный остерегаться столько же своих, сколько туземцев, возбуждаемых и подстрекаемых просвещенными, бороться на каждом шагу с препятствиями и недостатками, оставаясь по нескольку лет не только без пособий, но даже и без известий из России, – Баранов учредил и распространил в этом крае промыслы и торговлю в столь обширном размере и на столь прочном основании, что, хотя многие подробности требовали впоследствии улучшений и перемен, но существо операций остается и теперь, как было при нем. Только человек, соединявший в себе достоинства, – я даже сказал бы и недостатки – Баранова, мог совершить это с таким успехом. Но меры, которые он для достижения этой цели должен был принимать, часто тяжело ложились на жителей, и это вред, неразлучный со всякой колонизацией; он вынужден был пользоваться услугами людей, не всегда достойных его доверия, потому что не имел выбора. В последние годы его управления старость и утомление от необыкновенных трудов ослабили его энергию, он сам это чувствовал и неоднократно просил себе смены [201], и потому замещение его капитаном Гагемейстером в 1817 году было совершено согласно как с пользой колоний, так и с собственным его желанием.

С тех пор настало лучшее время для колоний. Множество полезных преобразований улучшили состояние как местных жителей, так и промышленников, во всем управлении введено больше порядка, больше системы. Перемена эта приятным образом поражает видевшего колонии в старое время и посещающего их ныне: все заведения, суда, люди, приняли иной вид. Она имела заметное влияние на общее течение дел компании, как доказывает выгодный курс ее акций, и, не менее того, на население колоний, которое теперь можно считать установившимся.

Последними привилегиями определены ясно отношения как креолов, так и природных жителей к компании и взаимные их обязанности.

Креолы, родившиеся от русских отцов и матерей-алеуток, число которых в 1830 году достигало 1000 человек обоего пола, являются настоящими гражданами колоний, теперь уже полезными и обещающими со временем решительное влияние на судьбу этого края. Они составляют особое сословие, приравненное к мещанскому, и освобождены от всех повинностей, покуда находятся в колониях. Каждый из них должен быть приписан к одной из двух контор: Кадьякской или Уналашкинской. В выборе занятий и образе жизни они совершенно независимы: они властны ездить на промыслы в свою пользу, без нарушения, однако, привилегий компании, то есть продавая свои товары ей по установленной таксе; могут заниматься землепашеством и разведением огородов, и тогда от компании получают на то вспомоществование, или же ремеслами и рукоделиями.

Хваля хорошее, нельзя не упомянуть и о дурном. Невоздержание есть, к несчастью, слишком общий порок между креолами, который хотя находит некоторое извинение в обстоятельствах и положении людей и мест, но вреден и для многих гибелен.

Алеуты также освобождены правительством от ясака и всяких повинностей, но обязаны зато служить компании для ловли морских зверей; для этого она может потребовать половинное число всех наличных островитян мужского пола не старше 50 и не моложе 18 лет. Женщин и детей моложе 18 лет компания может использовать на службе не иначе как с обоюдного согласия, за условленную плату. Островитяне, не находящиеся на службе компании, занимаются на обитаемых ими берегах не только рыбной ловлей, но и промыслом пушных зверей, и все добытое составляет их собственность, но продать пушной товар могут они не иначе как компании, по установленной таксе.

Чтобы дать понятие о барщине этого рода, установленной в этом крае, обозрим вкратце промыслы, производимые компанией с помощью алеутов.

Бобровый промысел. Главная контора дает знать в отделы, сколько байдарок из каждого должны отправить на промысел. Управляющие отделами через байдарщиков извещают о том тойонов, которые съезжаются в декабре и январе в главное место в отделе, где делаются окончательные распоряжения. Составить партии – дело тойонов. Назначенные алеуты получают от компании для исправления своих байдарок лахтаки, жилы, ус китовый, жир, камлен и пр., а при отправлении на промысел – по фунту табаку на человека, юколы и несколько ружей, пороху и пр. В марте и апреле бобровые партии пускаются в путь: из Кадьяка от 50 до 70 байдарок, кроме 30 или 40, перевозимых на парусном судне в Ситку, для промыслов на американском берегу; по Уналашкинскому отделу – до 135 байдарок; по Атхинскому – до 50. Каждая избирает из своей среды начальника. Кадьякская партия следует по берегу Кадьяка, через промежуточные острова на северный берег Аляски или вдоль южного до Кенайской губы. Уналашкинские партии отправляются из пяти разных мест: с Акуна к Четырехсопочным островам, на Юнаску и Амухту; с Умнака и с Уналашки – каждая по берегам своего острова; наконец, с острова Унга и с Аляски к острову Саннах и на некоторое расстояние в море. Атхинская партия промышляет по Андреяновской гряде. В августе и сентябре партии возвращаются в главные пристани: в отделах сдают промыслы в конторы, тут же получают плату и возвращаются по своим жильям.