Федор Литке - Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану
- Название:Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «5 редакция»fca24822-af13-11e1-aac2-5924aae99221
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-67673-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Федор Литке - Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану краткое содержание
Имя Федора Петровича Литке (1797—1882) по праву занимает почетное место в истории российского флота, российской науки и русской культуры. Он был знаменитым мореплавателем, адмиралом, крупным государственным деятелем, блестящим географом, основателем, организатором и многолетним руководителем Русского географического общества, президентом Российской Академии наук.
Экспедиции Федора Петровича Литке обогатили отечественную и мировую науку исследованиями Новой Земли, Берингова моря, Камчатки, Каролинского и Марианского архипелагов, островов Бонин-Сима. Уникальные по тому времени географические и гидрографические исследования и картографические работы, точные астрономические, магнитные и гравиметрические наблюдения и измерения, произведенные им лично, принесли Литке мировую славу и подняли авторитет российской науки. Достаточно сказать, что на карте Мирового океана имя Литке встречается восемнадцать раз!
Отчеты исследователя о совершенных им путешествиях имели огромный успех и были переведены на многие европейские языки. Помимо географического значения, их отличает незаурядный литературный талант автора. Но исключительное значение для развития и процветания российской науки имело основание по инициативе Ф. П. Литке Русского географического общества, которое под его многолетним руководством превратилось в академию географических наук с мировым именем, пережило эпохи и радует нас открытиями до сих пор.
Подытоживая свой жизненный путь, Федор Петрович записал в дневнике: «Авось не все, что тщусь я насаждать, расклюют птицы или похитит лукавый, авось иное зерно и найдет благоприятную почву, авось, взглянув на мой портрет, когда меня не будет, скажете вы иногда: „Этот человек больше жил для меня, чем для себя…”».
Эталонных жизней не бывает, у каждого свой путь. Не является исключением и Федор Петрович Литке. Он ошибался, не всегда достигал желаемого, был вынужден подчиняться обстоятельствам. Но он прожил достойную жизнь человека великой чести и долга, ученого, посвятившего себя служению Отечеству и людям. А еще он на всю жизнь остался верен своей первой любви – Арктике. Как писал на склоне лет сам Федор Петрович, ему довелось побывать во многих уголках земного шара, но его сердце навсегда осталось там – в холодных арктических льдах…
Электронная публикация книги Ф. П. Литке включает полный текст бумажной книги и часть иллюстративного материала. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу с исключительной подборкой более 200 редких иллюстраций и карт. Иллюстрации и текст сопровождает множество комментариев и объяснений, в книге прекрасная печать, белая офсетная бумага. Это издание, как и все книги серии «Великие путешествия», будет украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станет прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.
Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Натуралисты, которые в последние дни, по причине ссоры с жителями, несколько приостановили свои прогулки, воспользовались этим, чтобы посетить Леллу – общую резиденцию главных старшин, которые приняли их самым дружеским образом и поручили мне сказать, что они с нетерпением ожидают меня. Я мог помышлять об этом не прежде, как кончив все свои работы на берегу. Работы эти продолжались до 13 декабря, когда я опять перебрался на шлюп, а следующий день назначен был для поездки в Леллу.
Партия наша состояла, кроме меня, из Мертенса, Постельса, Ратманова, Крузенштерна, трех матросов и алеута с байдаркой. Нам предстояли два пути в Леллу: один – через остров, разлогом между горами Бюаш и Крозер, который является самым низким местом и единственным, которым можно переходить с одной стороны острова на другую; другой – по берегу, вокруг северной оконечности. Желая осмотреть эту часть острова, избрал я последний путь, намереваясь возвратиться первым. Кроме Каки, следовавшего в своей лодке, нагруженной нашими вещами, сопровождала нас толпа знакомцев, которые с радостью брались нести наши инструменты и оружие. Между всеми отличался старик Легиак, который, благодаря особенной услужливости своей и всегдашней веселости, сделался общим любимцем. В настоящую прогулку он не отставал от меня и нес либо ружье мое, либо инструменты, которые не могли быть отданы на сохранение в лучшие руки.
Неприятнейшая часть пути предстояла нам в самом начале. Мы должны были идти по колено в воде вдоль опушки ризофор и соннераций, простирающейся от гавани к северу мили на полторы. Впрочем, такие водяные прогулки здесь, при 23°, не имеют того неудобства, какое имели бы у нас, и мы к ним, наконец, до такой степени привыкли, что, встретя лужу на пути, конечно, ни один из нас не сделал бы десяти шагов лишних, чтобы обойти ее. Потом путь лежал песчаным или коралловым берегом до самой губы, в которой лежит остров Лелла. Жители везде ласково нас встречали, предлагая кокосовые орехи для освежения.
У берегов губы Леллы, к которой мы подошли уже в сумерки, ждала нас лодка юроса Сипе, предупрежденного о нашем прибытии, на которой мы все переехали на остров Леллу. Весь берег, где нам надлежало приставать, покрыт был народом, высыпавшим смотреть на нас; большая часть были женщины и ребята. Первые манили нас к себе и знаками требовали украшений, но не было ни шуму, ни докучливости. Приятель мой Нена встретил нас по пояс в воде, объявил, что Сипе нас ожидает, и проводил к нему. Последний сидел в обеденной палате и приветствовал, как обыкновенно, указанием места, где сесть.
Не прошло минуты, как явилось послание от юроса Тогожи, главного на всем острове, с приветствием и несколькими кокосами. Мы при этом только случае узнали о существовании сей важной особы, о которой никто из старых наших знакомых не упоминал. Я отвечал, что в столь позднюю пору не могу его беспокоить, но завтра буду благодарить лично.
Усталость заставляла нас думать прежде всего об отдыхе. Заметя это, Сипе, как обязательный хозяин, поспешил указать нам квартиру нашу – отдельный дом на весьма чистом дворике, который мы поспешили занять. Поперек дверей положенная байдарка образовала заставу для незваных гостей. Жаркое собственной охоты, суп английского приготовления, хозяйские плоды и рюмка вина подкрепили наши силы, и мы предались весьма спокойному сну, невзирая на очень немягкое ложе и ужасную возню крыс всю ночь.
Одной из первых встреч наших в Лелле была огромная черная свинья, оставленная здесь французским корветом «Кокиль», которую мы с того времени более не видали. Ее увели, вероятно, чтобы нас избавить от искушения. Видя, что мы от них требуем только съестного и никогда не имеем его достаточно, могли они легко опасаться, что претензию нашу мы распространим и на свинью. Животное это находилось во владении Сипе, имело особое жилище на одном дворе с нами и жило в большой холе. Его кормят бананами, от чего оно чрезвычайно разжирело. Кажется, что кошо (как ее тут называют) не исполнила надежд, которые подавала; ибо, кроме нее, не видали мы на всем острове ни одного поросенка. К счастью, у нас на шлюпе оставалась еще чушка, которая считалась супоросой и которую я поэтому решил оставить здесь.
Мы встали с зарей. Первое, что нас заняло, был обряд в обеденной палате у Сипе, относившийся, без сомнения, к их религиозным обрядам. Я опишу его подробно ниже, когда буду говорить об этом предмете.
Покуда приготовляли байдарку, на которой я намеревался описывать гавань, сделал я в сопровождении Сипе визит первенствующему юросу. Пройдя через весьма грязный переулок, вошли мы в дом, по-видимому, ничем не отличавшийся от других. В обеденной палате никого еще не было. Немного спустя вошел в боковые двери седой старец, по наружности лет около семидесяти, который, не обращая на нас никакого внимания, сел. После нескольких минут молчания Сипе тихим голосом проговорил: «юрос Тогожа», тогда только догадался я, что знаменитая особа уже перед нами, и потому, встав, приветствовал его по-нашему. Старик смотрел на меня глазами, ничего не выражавшими, и только говорил: «Меа?» (что?). Матрос, меня сопровождавший, внес подарки, состоявшие из топора, ножей, ножниц, буравов, напарьев, стругов, гвоздей и в заключение белой рубашки и красной шапочки; все это было разложено перед ним, а фуражку я надел ему на голову. У него разбежались глаза, и он, указывая то на то, то на другое, только повторял: «Меа инге?» (что такое?).
Чтобы объяснить ему употребление каждой вещи, в лежащем возле бревне проверчены были дыры буравом и напарьем, топором сделано несколько зарубок, которые стругом были сейчас сглажены, и пр. Многие из присутствовавших очень хорошо все понимали и выражали удивление свое длинным «уэ!». Старик только твердил: «Меа инге?» Фуражка, по-видимому, его беспокоила, но он скоро нашел ей лучшее употребление, сложив в нее все мелкие инструменты и завернув все в рубашку. Заметив гвоздь, также для опыта в бревно вколоченный, он попробовал было вытащить его пальцами и очень удивился, что гвоздь даже и не шевелится. Это, кажется, была первая вещь, которую он понял. Скрывшись на несколько минут, он возвратился с отдарком, состоявшим из рогожек и тканей, – я охотнее принял бы вместо них столько же пучков бананов и кокосов. Мне намекнули, что меня ждет супруга хозяина, – я обернулся и увидел старуху, которая, с улицы заглядывая в боковую дверь, показывала на свою шею. Ножницы, перстень и несколько ниток бус ее удовлетворили и доставили мне отдарок, подобный прежнему.
Между тем началось приготовление сека, которое отличалось от прочих тем только, что все время один человек держал вверх кубок хозяина (скорлупу кокосового ореха), который отдал стряпунам, только когда пришло время выдавливать сок. Между тем Тогожа расшевелился, посадил меня подле себя на рогожку и с большим вниманием рассматривал меня и все, что было на мне и со мной. Цвет моего тела более всего изумлял его. Любопытство его простиралось далее, чем я мог его удовлетворить. Тогожа задавал мне множество вопросов, на которые я, разумеется, мог ему отвечать только его же словами, над чем он от всего сердца смеялся. Все присутствующие были с ним чрезвычайно почтительны, говорили весьма тихим голосом и не смотря ему в глаза.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: