Федор Литке - Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану

Пятница 26 августа. На рассвете нашли мы себя на том самом месте, где были вечером; это доказало, что течение здесь не всегда с одинаковой силой стремится к северу. Когда совершенно рассвело, продолжали мы наше плавание к S и вскоре увидели выдающуюся от берега к W низменность, образовавшую небольшой открытый к N залив. От видимой к W оконечности ее, отличавшейся надводным каменным рифом, выдававшимся к NW, продолжалась она к SW на 5–6 миль и, завернувшись к О и NO, образовала небольшой заливец, вдавшийся к NO, перед которым лежал островок. От этого низменного полуострова простирается к северу тот ровный берег, вдоль которого мы плыли 24 числа утром и который кончается у сопки Сарычева. К югу же от него идут высокие и крупные горы, южный конец которых составляет усмотренная нами в самый первый день гора. Идя к N, мы не заметили этого полуострова за дальностью; теперь же плыли от него не более как в двух милях. В шестом часу увидели близ берега небольшую избу, около которой разбросано было множество какого-то белого вещества. Несколько южнее ее, на возвышенном кругловидном холме, стояла сложенная в виде столба куча каменьев [115]. Изба была, как казалось, уже близка к разрушению; но мы, проходя мимо нее, выпалили из пушки на всякий случай, зная, что в этом году одно мезенское судно ушло зимовать на Новую Землю; следственно, могло случиться, что полуразвалившаяся изба служила убежищем партии земляков наших. Однако же на выстрелы никто не показывался.

Этот полуостров показался мне имеющим большое сходство с Митюшевским наволоком, указанным на Розмысловой карте к NW в 20 милях от Маточкина Шара. Широта, на которой мы себя считали, также не противоречила этому заключению.

По этой причине устремили мы тем большее внимание на берег, к югу от этого места простиравшийся, но, подобно как и прежде, не видели ни одного пункта, который бы по чему-нибудь могли принять за устье Маточкина Шара. Мы не заметили ни одной большой губы, никакого разделения в хребте гор, которое бы означало большой пролив, ни одного из островков, расположенных перед его устьем. В полдень обсервовали широту 73°17', следственно, находились уже на 21 милю южнее Маточкина Шара, по определению Розмыслова. Не имея причины предполагать в определении этом погрешности в 20', должны мы были принять, что искомое нами место пройдено и не узнано вторично. Мы не могли не видеть его, так как ни одна даже незначащая впадина в береге не избегла внимания нашего, и потому должны были заключить, что Маточкин Шар положен на картах или со слишком большой погрешностью в широте, или вовсе в несходном с истиной виде: что устье его или гораздо уже, или обращено не в ту сторону, и прочее.

Недоумение наше усугублял еще Смиренников, который при всяком случае повторял, что мы находимся в низах. Неудивительно было неморскому человеку не узнать берега с первого вида, но мы никак не могли думать, что, побывав в Маточкином Шаре хотя бы раз в жизни, можно было бы в нем ошибиться. Как бы то ни было, для разрешения сомнения нашего мы имели только одно средство: посылать гребные суда в каждый из заливов, мимо которых проходили. Но этого средства употребить не позволяла нам ни краткость оставшегося времени, ни краткость дней, так как всякая ничего не значащая заводь могла бы нам в таком случае стоить целого дня. Итак, мы увидели себя в необходимости оставить под сомнением и самое положение Маточкина Шара, и немногие дни, которые мы могли еще пробыть у Новой Земли, употребить на обозрение сколь возможно большего пространства к югу.

С тех пор, как мы подошли к берегу, и до этого времени видели мы только одну небольшую льдину 24 августа. Сегодня же миновали целую гряду, только что отделившуюся от берега, которую ветром несло к W – столь поздно очищаются эти берега ото льдов. После полудня видели также к западу довольно большую полосу льда. Погода в этот день стояла не новоземельская: около трех часов, при наступившем штиле, поднялся термометр до +4°. В другое время при такой температуре жались бы мы, может быть, от холода, теперь же находили погоду теплой и приятной. Мы уже притерпелись. Скоропостижные переходы от тепла к стуже или обратно бывают для человека очень неприятны, но он скоро привыкает к обеим крайностям. Чувства его – довольно ненадежное мерило тепла и холода.

На одном низменном, ровном островке, против которого мы в это время находились, стояла какая-то тонкая жердь, служившая, конечно, береговым знаком для промышленников. Надлежало полагать, что они были тут недавно: так как столь ломкая, непрочная вещь не могла бы, по-видимому, удержаться долго в целости. Мы выпалили по этой причине из пушки, но и второй сигнал наш точно так же остался без ответа, как и первый.

Невзирая на неприятную уверенность, что мы Маточкин Шар оставили уже к N, вид берега вечером давал нам снова некоторую надежду. Поравнявшись с горой А (названной нами в 1822 году Первоусмотренной), усмотрели мы к югу от нее довольно широкий залив, по северную сторону которого лежало несколько островков, из которых один можно было принять за Митюшев остров. К югу от залива под самым берегом лежал небольшой островок, похожий на Паньков остров. Хотя с марса в трубу и казался залив этот не имеющим нигде никакого отверстия, и Смиренников уверял, что никакой из эти островов не похож ни на Митюшев, ни на Паньков, но, чтобы по возможности не оставить сомнения в этом месте, которое одно только из виденных нами походило несколько на Маточкин Шар, решился я подойти к нему вплоть.

Суббота 27 августа. Ночью поднялся прежестокий ветер с берега с ужасными порывами. Мы едва могли держать совершенно зарифленные марсели, и то оттого, что за берегом не было волнения; в открытом море ветер этот был бы настоящим ураганом. Сильным ветром отнесло нас от берега так далеко, что прилавировать к нему не успели бы мы, по всей вероятности, и до вечера, а поэтому и не думал я тратить времени для весьма сомнительного успеха и спустился по-прежнему вдоль берега.

Последний, как мы уже 22 августа заметили, идет к югу ровными, довольно высокими холмами. Милях в пяти к S от этой горы выдается к W низменность, каких мы по этому берегу нашли несколько, и от нее риф, на котором ходили страшные буруны (это был мыс Бритвин). Отмель же должна простираться далеко, так как мы в 9 часов утра, находясь от оконечности милях в трех, вдруг уменьшили глубину до 10 сажен и должны были с полчаса проплыть к SSW, чтобы несколько удалиться от опасного места.

Отсюда берег идет постепенно ниже и ниже и образует многие бухты, прикрытые островками. Мы следовали параллельно ему не более как в двух от него милях. Видна была крайняя южная оконечность берега на S. Казалось, что далее берет он направление к SO, но в 3 часа появился в правой руке остров, потом еще правее отрубистая к морю низменность, и, наконец, все соединилось весьма низким берегом, за которым вдали видны были невысокие, покрытые снегом холмы. Таким образом увидели мы себя в обширном заливе, оконечности которого лежали одна от другой NtO и StW в 40 милях. Северную оконечность образовал тот опасный мыс, от которого мы утром спускались, а южную – позже открывшаяся отрубистая низменность. От последней, подобно как и от первой, простирался риф, и под берегом в разных местах были видны буруны. Упомянутый остров лежал в юго-восточном углу этого залива, положение его NNO и SSW; на северном его мысу стояло несколько крестов.