Николай Миклухо-Маклай - Путешествие на берег Маклая

Двух гребцов (один на носу, другой на корме) достаточно для быстрого продвижения пироги; самые маленькие пироги могут вместить только трех человек. Жители Били-Били и архипелага Довольных людей строят, однако, большие пироги, на которых вместо платформы ставится маленькая хижина. Такие пироги употребляются для более продолжительных поездок под парусами. Они снабжены нередко двумя мачтами, наклоненными в противоположные стороны – одна вперед, другая назад.

На этих пирогах туземцы ездят превосходно при слабом ветре, но пироги держатся довольно хорошо и при сильном ветре, хотя папуасы по возможности его избегают. Парусом служит циновка из пандануса; вместо веревок пользуются расщепленным бамбуком и лианами. Якорем служит обрубок древесного ствола с обрубленными и заостренными четырьмя или пятью сучьями, образующими лапы якоря, между которыми укреплены посредством плетения из расщепленного ротанга камни; на этих пирогах жители Били-Били (они – лучшие мореходы во всей округе) предпринимают поездки на различные о-ва архипелага

Довольных людей, даже на Кар-Кар (о. Дэмпир) и к юго-востоку, к мысу Риньи. Жители о. Ваг-Ваг не имеют, по словам береговых папуасов, никаких судов, на которых они могли бы посещать берега Новой Гвинеи; их также никто не посещает, и они живут поэтому совершенно обособленно. Горные жители боятся больших морских поездок, да и жители побережья не отличаются большой отвагой в плавании. Они предпринимают поездки лишь в благоприятную погоду и при попутном ветре и остаются дома, как только ветер усиливается и в море начинается волнение.

Папуас берега Маклая женится рано, имеет только одну жену [184]и отличается строгой нравственностью. Насколько мне приходилось видеть, незаконных связей почти не бывает или они встречаются очень редко. Брачные обряды очень просты. Жених приносит, с согласия своей семьи и семьи невесты, подарки (5—10 табиров, редко 15 и больше, несколько малей и т. п.).

Спустя несколько дней режут свинью или собаку, устраивают праздничный обед, и жених переводит невесту в свою хижину. Еще проще развод, который не сопровождается никакими обрядами: муж просто отсылает свою жену к ее родственникам, если она оказывается неспособной к работе, напр., при болезни ног, затрудняющей ходьбу, и берет себе другую.

Вообще же мужья обращаются с женами хорошо и лишь изредка колотят их. Ежедневно жена приносит с поля плоды и собирает дрова на ночь для огня; она же таскает воду с морского берега или из ручья. Часто вечером можно видеть женщин, возвращающихся с поля тяжело нагруженными. На спине у них висят 2 мешка, прикрепленные к веревке, обвивающей лоб: нижний – с плодами, верхний – с ребенком.

На голове, сильно нагнутой вперед, благодаря тяжести мешков, они несут еще большие вязанки сухих дров, в правой руке часто держат пучок сахарного тростника, а на левой руке висит еще один маленький ребенок. Такой груз, при жаре и при узких тропинках, должен очень утомлять; свежесть и здоровье молодой женщины уносятся поэтому очень скоро.

Дети обычно веселы, плачут и кричат редко: отец, а иногда и мать, обращаются с ними очень хорошо, хотя мать обычно относится к детям менее нежно, чем отец. Вообще же у папуасов любовь к детям очень сильна. Я видел у них даже игрушки, что у дикарей встречается нечасто, именно – нечто в роде кубарей, маленькие лодочки, которые дети пускают по воде, и много других игрушек.

Но уже рано мальчик сопровождает отца на плантацию, в скитаниях по лесу и в поездках на рыбную ловлю. Ребенок уже в детстве научается практически своим будущим занятиям, и еще маленьким мальчиком становится серьезным и осторожным в обхождении.

Мне частенько приходилось видеть комичную сцену, как маленький мальчуган, лет четырех, пресерьезно разводил огонь, носил дрова, мыл посуду, помогал отцу чистить плоды, а потом вдруг вскакивал, бежал к матери, сидевшей на корточках за какой-нибудь работой, схватывал ее за грудь и, несмотря на ее сопротивление, принимался сосать. Здесь всюду распространен обычай кормить детей грудью очень долго.

День папуаса начинается, едва забрезжит свет. Папуасы любят крик петуха, возвещающий близость дня, и держат поэтому петухов в деревнях. [185]Если папуасу не нужно отправляться далеко в лес или в горы, то он еще в темноте идет, завернувшись в свой маль, на берег моря и ожидает, съежившись и дрожа от холода, восхода солнца.

Собирается обыкновенно целая компания, однако люди лишь изредка обмениваются словами, обыкновенно же все молчат. Когда солнце поднимается выше, папуасы возвращаются в деревню, где приказывают женам или детям принести себе остатки вчерашнего ужина или же варят себе немного свежей пищи. Женщины готовятся идти работать на плантации; они загораживают бамбуковыми палками и циновками двери своих хижин, забирают свои мешки, удья-саб, сажают кричащих ребят в мешки, не забывая при этом захватить с собою и тлеющую головню, и по несколько вместе, в сопровождении детей и собак, оставляют, болтая, деревню.

Мужчины остаются перед своими хижинами и спокойно поедают свой завтрак, после чего жуют бетель и курят свои зеленые сигары. В это время в деревне очень тихо, хотя в ней еще осталось много мужчин. Около 10 часов утра и мужчины начинают расходиться: одни идут на плантации, другие – на рыбную ловлю, третьи – в соседние деревни. Все они вооружены луком и стрелами, иногда и копьем и, кроме того, нагружены еще различными другими орудиями (удья, рыболовные сети, весла и т. п.).

Если прийти в деревню в полдень, то часто можно не найти в ней ни одного человека: только несколько собак и свиней посмотрят на пришельца и исчезнут в кустах. Все хижины заперты, и только буамбрамра манит своей прохладой, соблазняя путника растянуться на широкой барле и отдохнуть. Около 4 или 5 часов слышатся шаги мужчин, возвращающихся в деревню; с них еще струится вода, так как перед приходом в деревню они искупались в соседнем ручье и даже натерлись вместо мыла песком и травой.

Несмотря на распространенность у папуасов накожных болезней, их нельзя назвать нечистоплотными; они купаются ежедневно, даже по нескольку раз, и часто натираются песком и травой. Придя в деревню, они растягиваются на своих барлах и ждут обеда. Крикливые голоса в лесу возвещают о скором прибытии женщин, которые с тяжелой ношей, в поту, подходят к хижинам, сбрасывают вязанки дров и осторожно снимают мешки с детьми и плодами.