Николай Миклухо-Маклай - Путешествие на берег Маклая
- Название:Путешествие на берег Маклая
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «5 редакция»fca24822-af13-11e1-aac2-5924aae99221
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-29354-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Миклухо-Маклай - Путешествие на берег Маклая краткое содержание
Знаменитый русский путешественник и этнограф Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846—1888) открыл цивилизованному миру уникальную природу Новой Гвинеи и экзотическую культуру населявших ее аборигенов. В своих дневниках он рассказал о жизни и приключениях среди диких племен Берега Маклая, названного так еще при жизни исследователя. Сейчас в те места летают самолеты туристических авиалиний, – но первым сошел по трапу на берег загадочной «Папуазии» русский исследователь и натуралист.
В год 150-летия со дня его рождения Миклухо-Маклай был назван ЮНЕСКО Гражданином мира. Его имя носит Институт этнологии и антропологии Российской Академии Наук. День рождения Миклухо-Маклая является профессиональным праздником этнографов.
Миклухо-Маклай отправился в свое путешествие в те времена, когда из туземцев («диких») просвещенные европейцы делали чучела в этнографических целях. Трудно поверить, но еще век с небольшим назад для большинства представителей белой расы было вовсе не очевидно, что готтентот, индеец, папуас – люди.
Лев Толстой, ознакомившись с трудами Маклая, писал ему: «Вы первый несомненно опытом до¬казали, что человек везде человек, то есть доброе, общи¬тельное существо, в общение с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой. <…> все коллекции ваши и все наблюдения научные ничто в сравнении с тем наблюдением о свойствах человека, которое вы сделали, поселившись среди диких, и войдя в общение с ними <…> изложите с величайшей подробностью и с свойственной вам строгой правдивостью все ваши отношения человека с человеком, в которые вы вступали там с людьми. Не знаю, какой вклад в науку, ту, которой вы служите, составят ваши коллекции и открытия, но ваш опыт общения с дикими составит эпоху в той науке, которой я служу, – в науке о том, как жить людям друг с другом. Напишите эту историю, и вы сослужите большую и хорошую службу человечеству. На вашем месте я бы описал подробно все свои похождения, отстранив все, кроме отношений с людьми».
Миклухо-Маклай прожил всего 42 года, но за это время объехал половину земного шара, несколько лет провел в малярийных джунглях «Папуазии», написал сотню научных статей и тысячу страниц дневников, сделал сотни зарисовок повседневной жизни аборигенов, собрал прекрасные этнографические коллекции и даже остановил несколько кровопролитных войн между каннибалами. Они хотели было его съесть, но, на свое счастье, решили сперва немного присмотреться к экзотическому «тамо рус». А когда познакомились с ним поближе, то назвали его «человеком одного слова» – потому что ему можно было верить как никому другому на Земле.
Его дневникам без малого полтора века. Загляните в них – и поймете, что такое настоящая экзотика. Одни говорят: человек человеку – волк. Другие – друг, товарищ и брат. Маклай знал: человек человеку – гость.
Электронная публикация книги Н. Н. Миклухо-Маклая включает полный текст бумажной книги и часть иллюстративного материала. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу с исключительной насыщенностью иллюстрациями, большая часть из которых сделана самим автором. Книга снабжена обширными комментариями, объяснениями экзотических географических реалий; в ней прекрасная печать и белая офсетная бумага. Это издание, как и все книги серии «Великие путешествия», будет украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станет прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.
Путешествие на берег Маклая - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Хотя деревня была большая, однако ни площадка ее, ни хижины не содержались в чистоте. Туземцы также не показались мне особенно чистоплотными. Эту ночь я предпочел спать в гамаке, подвешенном мною между деревьями, близ берега моря. Стол, кресло, складной табурет, висящая над столом лампа, а затем появившийся ужин и чай – все это было рядом сюрпризов, и изумление жителей деревни Сингор, видевших белого и его обстановку в первый раз в жизни, все более увеличивалось.
К моему удовольствию, удивление их выражалось не шумно, а ограничивалось (я нарочно внимательно наблюдал за выражением их лица) вкладыванием одного или двух пальцев в рот и прищелкиванием языком, причем некоторые прикладывали себе к носу сжатый кулак левой руки. Одним словом, непосвященному европейцу, увидавшему эти странные жесты туземцев, никак не пришло бы на ум, что они служат выражением удивления. Особенно лампа, свет которой я мог усиливать и уменьшать по желанию, привела всех в неописуемый восторг. Также немало удивляло их, что Маклай запивает «инги» горячей водой.
Толпа не расходилась до тех пор, пока Сале не убрал все со стола и я, сделав записи в дневнике, не снял башмаков и гамашей и не влез в койку. Тогда явился Сале и объявил через посредство Каина, что сейчас потушит лампу. Это, наконец, заставило туземцев удалиться. Они увели Каина с собою, надеясь, вероятно, узнать от него многое о виденном около моего бивуака и оставшемся для них загадочным.

8 июля
Песчаный берег около Сингора состоял собственно из крупного гравия или мелкого булыжника, так что всю ночь море разбивалось с большой силой о каменный вал, и шум от набегавших и удалявшихся волн был очень силен и не раз будил меня в течение ночи. Я проснулся, когда было уже совершенно светло, и посмотрел на часы: была уже половина седьмого. Посмотрел кругом – ни один из моих людей еще не встал; все они спали крепким сном.
Не желая долго ждать завтрака, я решил их всех поднять зараз, выстрелив из двустволки, привезенной мною для охоты. Трудно описать, как быстро вскочили мои люди и принялись уверять меня, что оглохли на одно ухо. Я их успокоил и сказал, чтобы они скорее помогли Сале разводить огонь и готовить завтрак для всех.
Мой выстрел привлек жителей деревни, которые прибежали осведомиться, что случилось. Каин воспользовался этим случаем и набросился на бедных жителей Сингора. «Как это, – завопил он, – Маклай тамо боро боро, каарам тамо, тамо русс приехал сам в Сингор, и эти люди не принесли еще ни свиньи, ни поросенка, ни даже аяна».
Каин так расходился, что угнал всех обратно в деревню. По прошествии пяти минут стали появляться из деревни туземцы; кто с аяном, кто с курицей, кто с поросенком, с бананами и мешками орехов кенгара. Двое пришли сказать, что так как свиньи уже разбрелись, то их можно будет ловить только вечером, когда они вернутся в деревню.
Пока длились все эти разговоры, две из принесенных куриц выпорхнули из рук державших их, так что на берегу состоялась в высшей степени курьезная погоня туземцев за курами. Она окончилась тем, что куры исчезли в лесу и были принесены только через несколько времени, обе пронзенные стрелами. Порода кур здесь очень маленькая, и они сохранили все привычки полудикой птицы.
После завтрака я пошел смотреть деревню и нашел, что за нею на юго-восток море образует довольно значительную, хотя мелкую, бухточку с многочисленными коралловыми рифами. На противоположном мыске расположена другая большая деревня – Телят – цель моей экскурсии.
Этим обстоятельством я был неприятно удивлен, так как знал, что никакими обещаниями или подарками мне не удастся уговорить моих спутников отправиться далее этой местности; а путешествие в туземных пирогах, с туземными переводчиками, благодаря которым меня всюду ожидал хороший прием, пришлось мне очень по нраву. При помощи бинокля я мог рассмотреть несколько деревень, расположенных вокруг бухты.
Я решил переправиться в деревню Телят, что можно было сделать довольно удобно даже при помощи весел, так как в этот день на море господствовал почти что мертвый штиль.
Мои люди из Били-Били были недовольны мною за то, что я оставил людям Сингора большую свинью, обещанную мне ими; они успокоились, когда я заявил, что они могут взять ее от моего имени при следующем посещении этой деревни, съесть ее на месте или отвезти в Били-Били. Сале как магометанин, не евший свинины, отнесся к этому подарку совершенно равнодушно.
Когда мы подъезжали к одной из деревень в бухте, нам навстречу выехало несколько пирог, предполагая в нас людей с о. Тиары (архипелаг Довольных людей). С этим островом здешние жители имеют постоянные сношения, проводя на нем иногда по нескольку месяцев, и жители Тиары также приезжают сюда в гости на долгое время. У следующей деревни – Аврай – мы зашли за риф, тянущийся вплоть до самой деревни Телята.
Когда ванги наши были вытащены на берег, я приказал выбрать из них все мои вещи, так как полагал, что, живя в деревне, мне удобнее будет видеть ежедневную жизнь туземцев и иметь их под рукой для постоянного наблюдения. Дарем, или буамбрамра, для такой обширной деревни, как Телят, представлял собою довольно небольшое здание и был, как я узнал к великому моему удивлению, единственным даремом во всей деревне. Для меня одного, впрочем, дарем этот был достаточно велик.
Пока переносили мои вещи, я увидел среди обступивших меня людей первого совершенно седого папуаса, т. е. такого, у которого все волосы до одного были белые. У половины мужчин, которых я знал, волосы были черные с проседью; у некоторых было немало седых волос, но у этого человека все волосы на голове и борода были совершенно белые.
Туземцы здесь обыкновенно скрывают седину, постоянно напитывая и смазывая себе волосы черной краской (куму) и выдергивая седые волосы из усов и бороды; этот же старик, напротив, как бы гордился своей белой головой и не только не мазал ее никакой краской, но даже содержал ее очень чисто. Я сперва подумал, что имею дело со случаем альбинизма, но, осмотрев старика поближе, нашел, что он сед от старости, а не от чего-либо другого.
Через Каина я спросил его, видел ли он когда-либо белого человека и слыхал ли что о белых людях. Он без запинок ответил «нет» на первый вопрос; на второй же сказал, что люди ему говорили о Маклае, который живет в Бонгу и Били-Били.
Убедив старика, что я и есть именно тот Маклай, о котором он слышал, я подарил ему нож, к большой зависти остальных, и дал ему большую порцию табаку. Данный старику нож произвел странное действие: всем туземцам вдруг захотелось иметь по ножу, но так как у них не было ни совершенно седых волос, ни каких-либо других характерных особенностей, то я объявил первому из просящих, что дам ему нож в обмен за «буль-ра» (украшение из свиных клыков, которое туземцы носят на груди), другому обещал дать нож за большой табир, третьему – за каменный топор и т. д.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: