Александр Гумбольдт - Второе открытие Америки

Эти древние предания человечества, рассеянные по всему земному шару, словно остатки великой катастрофы, представляют очень большой интерес для философского изучения нашего рода. Подобно семействам растений, которые, несмотря на различия в климате и на влияние высоты, сохраняют отпечаток общего типа, космогонические предания народов повсюду обнаруживают одинаковую физиономику, черты сходства, приводящие нас в изумление.

На множестве различных языков, принадлежащих ветвям, кажущимся совершенно обособленными, нам рассказывают об одних и тех же фактах. Сущность преданий об исчезнувших расах и о возрождении природы почти не меняется; но каждый народ придает им местную окраску.

И на больших материках, и на самых маленьких островках Тихого океана остатки человеческого рода всегда спасаются на самой высокой и самой близкой горе, и это событие произошло тем недавнее, чем менее цивилизованы народы и чем к менее далеким временам восходит историческое прошлое.

Если вы внимательно изучите мексиканские памятники, относящиеся к эпохе до открытия Нового Света, если вы проникните в леса Ориноко и увидите, как незначительны и изолированы европейские поселения, узнаете, в каком состоянии живут племена, оставшиеся независимыми, тогда вы не решитесь приписать указанное нами сходство влиянию на народные предания миссионеров и христианства.

Весьма мало вероятно также, что вид продуктов моря, обнаруженных на вершинах гор, породил у народов Ориноко идею о тех больших наводнениях, из-за которых временно угасла органическая жизнь на земле. Страна, простирающаяся от правого берега Ориноко до Касикьяре и Риу-Негру, сложена первозданными горными породами. Я видел там небольшую формацию песчаника, или конгломерата, но нигде не встретил вторичного известняка, никаких следов окаменелостей.

Подгоняемые свежим северо-восточным ветром, мы шли на всех парусах и вскоре достигли Бока-де-ла-Тортуга. В 11 часов утра мы высадились на острове, который индейцы из миссии Уруана считают своей собственностью и который расположен посередине реки.

Остров знаменит промыслом черепах, или, как выражаются здесь, cosecha, сбором урожая яиц, производимым там ежегодно. Мы застали на острове множество индейцев; они жили во временных хижинах, построенных из пальмовых листьев. В этом лагере было больше 300 человек.

Начиная от Сан-Фернандо-де-Апуре мы привыкли видеть лишь пустынные берега, а потому очень удивились царившему здесь оживлению. Кроме гуамо и отомаков из Уруаны, обладающих репутацией диких и непокорных племен, на острове были карибы и другие индейцы с Нижнего Ориноко. Каждое племя расположилось отдельным лагерем и отличалось цветом, в который была окрашена их кожа.

Среди этого шумного сборища мы увидели нескольких белых, главным образом pulperos, то есть мелких торговцев, поднявшихся из Ангостуры вверх по реке для закупки у индейцев жира из черепашьих яиц. Миссионер из Уруаны, уроженец Алькала-де-Энарес, встретил нас на берегу.

Он был несказанно удивлен нашим появлением. Он выразил восхищение нашими приборами, а затем принялся описывать в сильно преувеличенном виде те мучения, какие, безусловно, ожидают нас, если мы поднимемся по Ориноко за пороги. Цель нашего путешествия показалась ему весьма таинственной.

«Как поверить, – говорил он, – что вы покинули родину для того, чтобы, прибыв на эту реку, обречь себя на съедение Mosquitos и измерять не принадлежащие вам земли?» К счастью, у нас были рекомендации францисканских миссий; к тому же сопровождавший нас шурин губернатора провинции Баринас вскоре рассеял подозрения, которые возбудили среди белых наша одежда, наш акцент и появление на этом песчаном острове.

Миссионер предложил нам разделить с ним простую трапезу из бананов и рыбы. Он сообщил, что приехал с индейцами на время сбора яиц, «чтобы каждое утро служить мессу под открытым небом, чтобы раздобыть жир, необходимый для церковного светильника, а главное, чтобы управлять этой republica de Indios у Castellanos, в которой каждый хочет один воспользоваться тем, что бог предоставил всем».

Мы обошли остров, сопровождаемые миссионером и pulpero, похвалявшимся тем, что он уже 10 лет посещает здешний лагерь индейцев и pesca de tortugas [107]. Люди съезжаются сюда на берега Ориноко, как съезжаются у нас во Франкфурт или Бокэр на ярмарки. Мы находились на совершенно ровной песчаной равнине.

«Вдоль берегов до самого горизонта, – говорили нам, – под слоем земли лежат яйца черепах». Миссионер держал в руке длинный шест. Он показывал нам, как, нащупывая шестом (vara), определяют протяженность слоя яиц, подобно тому, как горняк определяет границы залежи мергеля, болотной железной руды или каменного угля.

Втыкая vara перпендикулярно в землю, вы чувствуете по неожиданному отсутствию сопротивления, что попали в полость или слой рыхлой земли, содержащий яйца. Мы убедились, что пласт обычно имеет очень правильное простирание, и щуп повсюду натыкается на него в радиусе десяти туазов вокруг данной точки.

Поэтому здесь принято говорить о квадратных першах яиц; это как бы участки, на которые разбивают территорию прииска и которые разрабатывают самым тщательным образом. Впрочем, пласт яиц покрывает далеко не весь остров: его никогда не находят там, где местность резко повышается, так как черепаха не может взобраться на эти маленькие плато.

Я напомнил моим проводникам напыщенные описания отца Гумильи, который утверждает, что на берегах Ориноко меньше песчинок, чем черепах в реке, и что эти животные мешали бы судам двигаться, если бы люди и тигры не убивали их ежегодно в таком большом количестве. «Son cuentos de frailes», – прошептал pulpero из Ангостуры; так как по стране путешествуют только бедные миссионеры, то россказнями монахов здесь называют то, что в Европе называли бы россказнями путешественников.

Индейцы уверяли нас, что на всем Ориноко, от устья и до слияния с Апуре, нет ни одного острова, ни одного участка берега, на которых можно было бы собирать в большом количестве яйца. Крупная черепаха аррау боится мест, населенных людьми и часто посещаемых судами. Это робкое и подозрительное животное то и дело приподнимает голову над водой и прячется при малейшем шуме.

Песчаные берега, где ежегодно собираются чуть ли не все черепахи Ориноко, расположены между местом его слияния с Апуре и большими порогами, или Raudales, иначе говоря, между Кабрутой и миссией Атурес. Там находятся три знаменитых промысла: Энкарамада, или Бока-дель-Кабульяре, Кукурупару, или Бока-де-ла-Тортуга, и Парарума, несколько ниже Каричаны.

Черепаха аррау, вероятно, не поднимается за пороги; нас уверяли, что выше Атурес и Майпурес водятся лишь черепахи терекай. Здесь уместно будет сказать несколько слов об этих двух видах, а также о чертах различия между ними и об их отношении к семействам отряда [подкласса] черепах.