Христофор Колумб - Путешествия. Дневники. Воспоминания

«С каждым днем мы все лучше и лучше понимаем индейцев, а они нас; так что случалось уже много раз, что нам ясен был смысл сказанного ими, а им были понятны наши слова».

Адмирал [снова] послал на берег людей. Они нашли много мастичных деревьев, не высачивающих смолу. Должно быть, это объясняется, как он отмечает, дождливым временем. На острове Хиос смолу собирают в марте, здесь же ее нужно брать в январе, потому что эти места более теплые.

Моряки выловили множество рыб таких же, какие водятся в Кастилии: лососей, плотву, мурен, форель, видели они также и сардинки. Нашли много алоэ.

Среда, 12 декабря. Противные ветры снова помешали адмиралу покинуть бухту. У входа в нее, на западном берегу, он выбрал высокое и видное издалека место и здесь водрузил большой крест «в знак того, – как он говорит, – что ваши высочества приняли эти земли во владение и главным образом в честь Иисуса Христа, нашего господа и славы всего христианства».

Вскоре после водружения креста три моряка углубились в лес, желая поглядеть на здешние деревья и травы. Следуя своей дорогой, они увидели толпу индейцев, нагих, как и все обитатели этих островов. Окликнув их, моряки направились за ними вдогонку, но индейцы бросились бежать; в конце концов удалось захватить только одну женщину и на этом ограничиться.

«Я приказал, – говорит адмирал, – взять несколько индейцев, чтобы оказать им почетный прием и рассеять их страх. И принести, если окажется возможным, что-нибудь, имеющее ценность, потому что, судя по изобилию, какое было на этой земле, не могли не быть здесь полезные и ценные вещи».

Женщину, а была она очень юной и красивой, привели на корабль, и она беседовала с индейцами, взятыми адмиралом: язык у них всех единый. Адмирал приказал одеть ее и, подарив ей стеклянные четки, погремушки и бронзовые колечки, с почетом отправил обратно, ибо таков был заведенный им обычай. С ней он послал на берег нескольких моряков и троих индейцев.

Моряки же, которые сопровождали ее в лодке, говорили затем адмиралу, что эта женщина не хотела покидать корабль и желала остаться на нем вместе с другими индианками, которых адмирал захватил в устье Морской реки, на острове Кубе.

По словам этой женщины, индейцы, с которыми она была в лесу, в то время, когда ее поймали моряки, приплыли сегодня в эти места на каноэ – так называются их каравеллы. Дойдя до входа в бухту, они увидели корабли, вернулись назад и, высадившись на берег, направились к своему селению, укрыв в надежном месте каноэ. Она показывала место, где это селение расположено. У этой индианки в нос был вдет кусочек золота, признак того, что этот металл имеется на острове.

Четверг, 13 декабря. Трое моряков, посланных адмиралом сопровождать женщину-индианку, возвратились в три часа ночи. Они не дошли с ней до ее селения то ли потому, что им это селение показалось чересчур далеким, то ли из страха. Они сказали, что завтра, вероятно, явится к кораблям много индейцев, так как местных жителей должны успокоить вести, которые им принесет индианка.

Адмирал, желая дознаться, есть ли на этой земле что-либо полезное, и намереваясь вступить в переговоры с ее жителями, ибо страна эта была прекрасна и плодородна и следовало приохотить ее жителей к служению королям, решил отправить своих людей в селение. Он возлагал надежды на то, что индианка уже успела представить христиан хорошими людьми, и отобрал девять человек из числа своих людей, ловко управлявшихся с оружием и хорошо вооруженных, и с ними послал одного индейца, из числа тех, кого он с собой вез.

Они побывали в селении, что находилось в 4 ½ лигах к юго-востоку от бухты, и нашли его в широчайшей долине, причем было оно совершенно безлюдно, так как индейцы, узнав, что к ним направляются чужестранцы, бежали в глубь страны, захватив с собой все свое достояние. В селении было до тысячи домов и 3 000 жителей.

Индеец, который сопровождал отряд, помчался за беглецами, громкими возгласами призывая их вернуться. Он кричал им, что христиане хорошие люди и не следует бояться их и что они явились с неба и всем, кого застают на месте, они раздают много чудеснейших вещей.

Это так подействовало на индейцев, что они обрели мужество и возвратились в селение толпой, в которой было более 2 000 человек. Они подошли к испанцам и возложили руки пришельцев на свои головы, что было знаком великого уважения и дружбы. При этом они дрожали от страха и только спустя некоторое время окончательно успокоились. Когда же страх индейцев рассеялся, они разошлись по своим домам и затем каждый из них явился с угощениями.

Они принесли хлеб из «ньямов» – корней, похожих на крупную редьку [123]. «Ньям» сажается и собирается повсеместно на этой земле, и он для индейцев все равно, что жизнь. Они приготовляют из корней «ньяма» хлеб, пекут и жарят их. Вкусом «ньям» напоминает каштаны и любой, кто отведает этот корень, убежден будет, что он ест каштаны.

Приносили они также рыбу и все прочее, что только имели. Индейцы, которых адмирал вез с собой, знали, что он хотел приобрести попугая. Вероятно жителям селения сказал об этом индеец, сопровождавший отряд, так как они принесли множество попугаев и давали их всякому, кто просил, не желая ничего получать взамен. Индейцы просили гостей не уходить вечером на корабль и обещали им принести много других вещей, которые имеются у них в горах.

В то время, когда весь этот люд толпился возле гостей, появилась большая группа индейцев во главе с мужем вчерашней индианки. Эту женщину индейцы несли на плечах и пришли они, чтобы поблагодарить христиан за почетный прием, оказанный ей адмиралом, и за полученные от него дары.

Побывавшие в селении говорили адмиралу, что с этими людьми по красоте и учтивости не могут сравниться ранее встречавшиеся индейцы. Но адмирал отмечает, что подобное утверждение кажется ему странным, так как все индейцы, которых он видел на других островах, были отличнейшего поведения. По красоте же, как указывают все, посетившие селение, с этими индейцами – и тут речь идет и о мужчинах, и о женщинах – никто не может сравниться.

Они белее прочих индейцев, а среди девушек видели двух таких, которые также белы, как испанки. Говоря о красоте земель, которые они видели, утверждали все, что даже лучшие и прекраснейшие земли Кастилии не могут выдержать никакого сравнения с этими землями. И судя по тому, что адмирал уже видел раньше и что было перед его глазами сейчас, он вполне согласен был с мнением тех, кто говорил, что земли, которые встречались прежде, не могут сравниться с этой долиной. Даже нивы Кордовы по сравнению с ней – будто ночь перед светом яркого дня.