Степан Крашенинников - Описание земли Камчатки

Старые коты или совершенного возраста не токмо от одного человека, но и от многолюдства никогда не бегают, но тотчас в бой становятся, однако примечено, что они от свиста стадами в бегство обращаются; то ж делается, когда чинится на них внезапное нападение с криком, но они, и уйдя в воду, плавают за людьми, идущими по берегу, которые их испугали, и смотрят на них с удивлением, как на страшное позорище.

Плавают столь скоро, что в час более 10 верст легко переплыть могут: будучи ранены на море носком, судно с промышленными тащат за собою столь скоро, что кажется, будто оно летит, а не по воде плывет, таким образом и нередко суда опрокидывают, и людей топят, а особливо если кормщик не имеет такого искусства, чтоб править судно, смотря по бегу котову. Плавают на спине, показывая временами ласты задние, а передних никогда у них не видно.

По причине отверстой скважины, что foramen ovale называется, долго в воде бывают, но как крепко обессилеют, то выныривают для перевода духа. Когда около берегов плавают забавляясь, то иногда плавают вверх брюхом, иногда вверх спиною, столь близко от поверхности воды, что всегда приметить можно, где они плывут, а задние ласты часто осушают.

Когда в воду с берега уходят или, при плавании отдохнувши, погружаются в море, то ныряют они колесом так, как и все большие морские звери, например бобр, сивуч или киты и касатки.

На каменье и горы всходят, как тюлени, хватаясь за оные передними ластами, изгибаясь телом и потупя голову для способнейшего изгибания. Плавают так скоро, что скорый человек вряд ли их обгонит, а особливо самок; и если бы они столь скоро могли бегать, как плавают, то много бы людей погубили.

Однако и на ровном месте биться с ними опасно, потому что едва от них убежать можно, а спасаются от них люди на местах высоких, на которые они скоро взойти не могут.

На Беринговом острове примечено их такое множество, что берега бывают покрыты ими, как чурбанами, чего ради мимо ходящие часто принуждены бывают оставлять способную дорогу и следовать трудными гористыми местами. Бобры морские весьма их боятся и редко между ними усмотрены бывают, также как и нерпы; напротив того, сивучи живут между ними великими стадами, к собственной их опасности.

Занимают места себе всегда лучшие, и коты редко при них начинают драки, опасаясь лютых оных разнимателей, ибо примечено, что во время драки скоро набегают сивучи: не отважатся ж коты унимать и самок своих, чтоб не играли с сивучами.

Сие достойно примечания, что коты морские не около всего Берингова острова водятся, как коровы морские, тюлени, бобры и сивучи, но токмо около южного берега, что с камчатской стороны. Причина тому, что они сию сторону прежде видят, когда от Кроноцкого носа к востоку следуют, а на северном берегу одни токмо заблудящие примечаются.

Что касается до их промысла, то зимовавшие на Беринговом острове сперва выбивали им глаза каменьем, а потом били палками без всякого другого искусства; но они столь живучи, что два или три человека, дубинами раз двести по голове ударя, едва до смерти их убивают, а между тем иногда дважды или трижды отдыхать должны.

И хотя у них голова в мелкие части раздроблена будет и мозг почти весь вытечет, хотя все зубы выбьются, однако они, на то невзирая, стоят на задних ластах и бьются. Нарочно учинен был опыт, чтоб кота, выколов глаза и проломав голову, отпустить живым; изувеченный кот больше двух недель жив был, и стоял на одном месте, как статуя.

Около Камчатской земли редко выходят они на берег, но промышляют их байдарами на море, употребляя к тому обыкновенную сбрую, носки называемую, которые, будучи подобны копьецу, на долгие шесты втыкаются, чтоб ими можно было действовать, как дротиком, когда близко подгребут к зверю. А понеже копьецо не крепко на ратовье держится, то остается оно токмо одно в теле у раненого зверя, а ратовье отскакивает.

За копьецо привязан бывает предолгий ремень, которым раненого притягивают к судну, прилежно наблюдая, чтоб он передними ластами за край не ухватился и судно не опрокинул; чего ради некоторые из промышленников стоят с топорами и покушающимся ухватиться обрубают передние ласты или бьют их по ластам и по голове палками, а убитых втягивают на судно.

Но промышляют они токмо самок и молодых котят, а больших и старых не токмо бить опасаются, но, и завидев: кричат «Худо», то есть «Опасно».

Множество котов умирает в старости своею смертью, но более от сражений, так что инде все берега костями покрыты, будто бы великая там баталия происходила.

Бобры морские ( Lutra marina Braf. Eiusd. ibid .) [266]не имеют с обыкновенными бобрами никакого сходства, но названы от наших людей сим именем по одной остистой шерсти, для которой кожи их столько ж на пух удобны, как бобровые. Величиною они с котов бывают. Станом походят на тюленей. С головы медведю весьма подобны. Передние у них ноги лапами, а задние ластами.

Зубы небольшие. Хвосты короткие, плоские, а к концу островатые. Шерсть на них, как смоль, черна и остиста, которая у старых бобров седеет. На молодых шерсть долгая, бурая и мягкая. Бобрами называются одни самцы старые, самки – матками , бобрята годовалые и больше – кошлаками , а которые моложе и шерстью не черны – медведками . Сей зверь кроче всех морских зверей, не делает промышленникам никакого сопротивления, но бегством, ежели может, спасается.

Самки весьма горячи к детям. Малых и не могущих плавать носят на брюхе, обняв передними лапами, и для того плавают всегда вверх брюхом, пока дети не научатся плавать.

Когда промышленники в байдарах за ними гоняются, то не покидают детей своих до крайней опасности; впрочем, хотя их и оставляют, однако, услыша голос пойманных, будто нарочно промышленникам предаются; чего ради промышленники и стараются наибольше о поимке или убитии медведка, а матку в таком случае почитают уже своею.

Ловят их трояким образом: 1) сетями, которые ставят в морском капустнике ( Focus ) [267], где бобры в ночное время или в сильную погоду имеют убежище; 2) гоняют их в байдарах, когда на море тихая погода, и колют носками так же, как котов и сивучей; 3) бьют весною на прижимном льду, который сильным росточным ветром приносит к берегам в вешнее время, и сей последний промысел, особливо же когда лед так крепко нажмет, что можно ходить на лыжах, за клад почитается: ибо тогда все приморские жители устремляются на промысел и бьют бобров великое множество, которые, бродя по льду, ищут себе ухода в море.

Были случаи, что бобры на шум леса, как на шум волн, следуя (такая там бывает вьюга!), сами приходили к камчатским жилищам и сверху в юрту падали. Но такие привалы льда не повсягодно случаются, и для того те годы, в которые оные бывают, добрыми годами называются: ибо и камчадалы, и казаки, и купцы имеют от того знатную пользу.