Август Коцебу - Достопамятный год моей жизни

Обойдя вокруг дворца, мы входим со стороны главного фасада через ворота в галерею (перистиль) со столбами, имеющую форму длинного четырехугольника. С каждой стороны проезда для карет, разделяющего надвое эту галерею, тянется колоннада из 24-х дорических колонн, каждая из цельного куска гранита; подножие колонн (цоколи) и капители (верхний карниз) из русскольского мрамора. Посреди колоннады, между колоннами, стоят снимки с ваз дворца Медицисов и Боргезе, из белого мрамора, а по сторонам в нишах две колоссальные статуи Геркулеса с палицею и Александра Великого.

Миновав перистиль, проникаем во внутренний двор, имеющий около тридцати трех сажен в поперечнике; он почти на три аршина выше местности, окружающей его. Въезжать в экипажах на этот двор дозволялось только членам императорского дома и посланникам.

Невозможно сосчитать несметное число императорских вензелей, украшавших внутренние и внешние стороны этого здания. Во внутреннем дворе ими были украшены все простенки окон. В восьми нишах стоят восемь статуй, самые жалкие, когда-либо выходившие из мастерской художника; они должны были изображать: Силу, Обилие, Победу, Славу и проч., но это уроды, страшилища, а не статуи; они служили примером резкого сочетания роскоши и безвкусия, которое всюду господствовало в этом дворце.

Четыре большие лестницы и две меньшие ведут со двора во внутренность дворца и запираются большими стеклянными дверями. Но, не входя во двор, можно было с левой стороны галереи войти в овальную залу, в которой постоянно стоял караул из тридцати человек солдат с офицером от гвардейского полка, шефом которого был сам император. Этот пост постоянно занимался солдатами только этого полка, тогда как прочие караулы занимались разными полками, по очереди. Место расположения этих тридцати солдат было выбрано с большою осмотрительностью: зала, которую они занимали, с одной стороны, прилегала к крайней стороне галереи, с другой — к большой парадной лестнице, так что никто не мог обыкновенным путем проникнуть к государю, не пройдя мимо этого караула.

Гранитные ступени парадной лестницы поднимаются между двумя балюстрадами из серого сибирского мрамора и пилястрами из полированной бронзы. Стены покрыты различного рода мрамором; оставленные пробелы должны были быть украшены фресками. На площадке лестницы обращала на себя особенное внимание известная Клеопатра из музея в Капитолии, отлично скопированная, из белого мрамора. По сторонам, в нишах, виднелись статуи Справедливости и Осторожности. На верху лестницы стояли на часах два солдата.

Я довел читателя до прекрасных дверей из красного дерева, богато украшенных щитами, оружием, головами Медузы, из бронзы. Правые половины дверей отворяются — и вы входите в парадные комнаты императора.

Из овальной передней, в которой находится хороший бюст храброго шведского короля Густава Адольфа, а на потолке жалкая аллегорическая живопись работы русского маляра Смуглевича, проходим в большую залу, отделанную под желтый пятнистый мрамор. В этой первой зале висят шесть больших исторических картин, каждая аршин восемь длины и шесть ширины. Они изображают: 1) Полтавскую битву — работы Шебуева; картина написана с большим выражением и исполнена силы; 2) Взятие Казани царем Иваном Васильевичем, работы Угрюмова; хорошо сгруппированная картина; 3) Коронование Михаила Федоровича Романова , деда Петра Великого, — очень хорошая картина того же Угрюмова, заслуживающего занять одно из первых мест между историческими живописцами своего времени; 4) Соединение русского флота с турецким и проход их через Босфор, работы Кречетникова; событие весьма замечательное, но картина самая жалкая, — можно похвалить только одну воздушную перспективу; 5) Победа князя Димитрия Донского над татарами на Куликовом поле и 6) Крещение великого князя Владимира ; обе картины писаны англичанином Аткинсоном; кисть его поражает зрителя, но рисунок часто неверен. Впоследствии в этой зале стоял погребальный катафалк государя.

Перехожу в следующую затем тронную залу, имеющую около двенадцати сажен длины и пять ширины. Она отлично убрана и вид ее внушает уважение. Я не стану говорить о прекрасном зеленом бархате, затканном золотом, покрывающем стены, о прекрасной меблировке и колоссальной печке в тринадцать аршин, сплошь покрытой бронзою, — я упомяну только о троне и о том, что его окружает. Он обит красным бархатом, богато расшитым золотом. На спинке помещен герб России, окруженный гербами царств: Казанского, Астраханского, Сибирского и Великой России. Против трона, в нишах, устроенных над дверьми, стояли античные бюсты: Юлия Цезаря, Антонина, Луция, Вера и другие. Выше представлялись глазам колоссальные фигуры: Справедливости, Мира, Победы, Славы, по всем стенам были размещены раскрашенные надлежащими цветами гербы всех земель и областей, подчиненных России, в числе шестидесяти шести, представляя таким образом эмблематически различные народы, подвластные этой обширной державе. Надо признаться, что эти украшения, придуманные самим монархом, не могли быть выбраны лучше и с большим вкусом: в них, что бы ни говорили, выразился благородный и рыцарский характер его.

Среди прекрасной меблировки залы обращают на себя внимание: громадное зеркало, самое большое во всем дворце, из цельного куска, около шести аршин вышины и более трех ширины, отлитое в С.-Петербурге, а также три великолепных стола, из которых два зеленого порфира и третий из verde antico. Каждый из столов имеет более трех аршин длины и одного ширины, и укреплен на бронзовых или медных колоннах, или на бронзовых фигурах, изображающих гениев, вышиною в четыре фута. Громадная бронзовая люстра висела на потолке, украшенном двумя аллегорическими картинами художника Валериани, очень посредственной работы. Знамя Мальтийского ордена виднелось на обеих картинах.

Из тронной залы проходим в галерею арабесков между двух ионических, очень красивых, колонн из восточного порфира, привезенного в Петербург из Италии. На карнизе поставлены бюст Марка Аврелия и большие вазы из красного сибирского порфира. В пяти нишах стояли копии древних статуй в Риме, они изображали: Венеру Медицейскую, Антиноя, Германика, Аполлона Фарнезского и Венеру Каллипигос. Архитектура этой галереи является подражанием знаменитой ложе Рафаэля в Риме; здесь также все стены расписаны арабесками различных цветов художником Пиеттро Скоти, а фигуры — работы Виги; впрочем, здесь работа еще не была окончена.

Из этой галереи входим через большие, широкие зеркальные двери в галерею Лаокоона, названную так по имени стоявшей тут знаменитой группы, сделанной в Риме с древнего образца, из цельного куска белого мрамора без малейших пятен и жил. Эта группа была без всякого повреждения перевезена из Италии в Петербург.