Шракбек Кабылбаев - Синие шинели

Сохранились документы, которые определяли круг задач милиции: борьба с контрреволюцией, уголовными преступлениями, спекуляцией, мародерством, контрабандой, надзор за санитарным состоянием.

При начальнике охраны в Верном была создана команда конной милиции — 50 человек.

В крайне тяжелых условиях начинала свою деятельность Верненская городская милиция. На одном из общих собраний, например, все выступавшие говорили о трудностях: нет одежды, обуви, дома нет топлива и неоткуда взять средства, чтобы приобрести все это. Собрание постановило: просить уездный Совдеп о снабжении всех служащих милиции одеждой и обувью наравне с бойцами Красной Армии, так как милиция «есть войско как военного, так и мирного времени и несет обязанности, часто подвергаясь опасности для жизни».

Первыми организаторами милиции в Семиречье были Наумов, Кривошеев, Кособоков, Масанчи. Они активно вели борьбу с преступностью, лично участвовали в операциях по ликвидации бандитизма, повстанческих групп.

Например, Наумов прибыл в Верный из 3-й Туркестанской дивизии в июле 1920 года, был назначен на должность начальника Семиреченской областной милиции.

Важные вопросы деятельности органов охраны общественного порядка обсуждались в октябре 1920 года, когда в Верном состоялся первый Семиреченский областной съезд начальников всех уездных и городских управлений. Из Верненского уезда присутствовал Кривошеее, из Пишпекского — Глущевский, из Джаркентского — Корнеев, из Нарынского — Косоногов, из Лепсинского — Константинович.

Выступавшие говорили о многих недостатках в деятельности милиции. В качестве основных причин этих недостатков назывались отсутствие опытных кадров, слабая связь с центрами Туркестана и России. В решениях было записано:

«Подобрать для работы в милиции более грамотных, развитых и сознательных людей, преимущественно из городской, сельской и аульной бедноты, войти в контакт с военными властями для откомандирования в милицию грамотных людей, решительно заменять работников, не отвечающих званию красного милиционера».

Особенно остро стоял вопрос о нехватке оружия. Можно жить в нетопленной комнате, можно не иметь установленной формы одежды. Но вряд ли можно обойтись без оружия. В конце января 1921 года начальнику Семиреченской областной милиции пришлось докладывать: для вооружения личного состава недостает 200 револьверов, 149 винтовок и более 13 тысяч патронов. Плохо обстоит дело и с транспортом — из положенных 733 строевых лошадей имеется только 133.

И все же, несмотря на все трудности и лишения, милиция самоотверженно несла свою службу. Ее работники, плохо обмундированные, сплошь и рядом безоружные, где верхо́м, а где и пешие, добирались в аулы и кочевья, несли бедноте большевистское слово, поддерживали революционный порядок, боролись с преступностью. Распространенными преступлениями в те годы были пережитки родового быта — барымта (угон скота с целью получить от обидчика возмещение за какой-либо причиненный ущерб), кун (имущественное вознаграждение за пролитую убийцей кровь), калым (выкуп за невесту).

Враги рабоче-крестьянской власти всячески старались подорвать ее авторитет у населения, совершали грабежи, насилия и поджоги, убийства, терроризировали жителей.

Повестка с «обвинением» и вызовом на допрос, рассылаемая контрреволюционной террористической организацией «Шуран-Ислам». (Из личного архива Х. Манапова — одного из «обвиняемых»).

Семиреченский облисполком в одном из своих циркулярных писем обращал внимание начальников охраны на следующее:

«Злоумышленники и несознательные граждане некоторых селений области группами 4—5 человек, вооруженные винтовками, часто выезжают в соседние с их селами туземные волости и аулы, где чинят над гражданами-киргизами всякого рода насилия, притеснения, грабят их и даже в некоторых случаях убивают».

Облисполком расценивал это как стремление подорвать доверие к Советской власти и предписывал

«принять самые решительные меры к прекращению описанных выше хулиганских поступков, а лиц, уличенных в учинении таких преступлений, задерживать, арестовывать и передавать революционному суду, как мародеров и разбойников…»

Такая же озабоченность враждебными происками чувствуется в постановлении Оренбургско-Тургайского губисполкома от 5 апреля 1921 года. В нем указывается: с наступлением весны участились случаи конокрадства; у крестьянина крадут лошадь в самое горячее время весенних полевых работ. И далее говорится, что кражи коней — дело рук не одних воров. За ними кроются контрреволюционные силы, которые надеются вызвать недовольство у крестьян, сорвать весенний сев, создать затруднения с продовольствием. Таких преступников как злейших врагов Советской власти следует незамедлительно передавать в распоряжение ревтрибунала для применения высшей меры наказания.

Документы помогают воссоздать обстановку тех грозных лет, передать атмосферу, в которой приходилось работать милиции. Начальник Уральского губернского розыска Александров в конце 1921 года сообщает Центророзыску Кирреспублики:

«Уральскому губрозыску пришлось работать в самых тяжелых условиях. Начавший с января развиваться бандитизм в середине лета принял широкий размах, раскинулся по всей территории Уральской губернии…

Весь преступный элемент, ранее судившийся, а также преступники, бежавшие из тюрем, влились в банды. Кроме того, губернию постигло огромное бедствие — голод. Продовольственный кризис вызвал воровство, бандитизм…

В настоящее время воровство, грабежи, убийства развились в губернии до невероятных размеров и бороться с этим при существующем положении очень трудно… Нет связи с уездными столами, бандитизм не дает возможности выехать на следствие…

Хотя политический бандитизм уже ликвидирован, остаются уголовные шайки, причиняющие огромные бедствия. Воровство так развилось, что ограбления квартир в Уральске происходят даже днем… Широкий масштаб принимает детская преступность…»

В рапорте начальника Семиреченской областной милиции на имя комиссара внутренних дел Туркестанской республики отмечено, что за период с августа 1920 по 1 января 1921 года по области было зарегистрировано 630 краж скота, 86 краж со взломом, 240 краж простых, 30 краж карманных, 15 вооруженных ограблений, 6 случаев эксплуатации, 8 убийств, 6 самоубийств. Было задержано 120 спекулянтов, 34 мародера, 6 контрабандистов, 18 самогонщиков, 31 пьяница, 91 картежник, а также 60 человек «без всяких видов» (подразумевается — без видов на жительство).