Шракбек Кабылбаев - Синие шинели

Да, это, пожалуй, еще один убедительный аргумент. Значит, версия доказана.

Даже маленький успех приносит человеку радость. Так бывает и у старателей, и у работников уголовного розыска. Правда, на этот раз Гарри Фурса не выдал на-гора сверхплановые тонны руды, но тем не менее от его труда жизнь людей становится спокойнее.

И. АНТИПОВ, сотрудник МООП.

г. Алма-Ата.

Один из них потом, когда суд предоставит ему последнее слово, скажет:

— Я прошу не приговаривать меня к расстрелу. Я молод, надо это учесть. Я не жил, а прозябал, изнурил себя тяжелым воровским трудом. Почему я выбрал этот путь, я не знаю…

А другой, немного позже, заявит:

— Виновным себя не признаю ни в чем. За Хабаровск я уже был осужден. И за Омск. От того, что я бандит, не отказываюсь. Говорить ничего не буду. Вам лучше знать.

Но у суда и без его признаний достаточно самых веских доказательств. Опровергнуть их невозможно. И он, по многолетней привычке держа руки за спиной, бросит:

— Прошу приговорить меня к высшей мере наказания.

Но пока до этих событий еще далеко.

Только что кончился рабочий день, и без того многолюдные улицы Алма-Аты превратились в сплошной живой поток. И среди спешащих людей невольно бросался в глаза высокий представительный мужчина, который неторопливо шел по тротуару. Мартовский день выдался теплый, и на мужчине был светлый габардиновый макинтош. Здороваясь со знакомыми, он по-старомодному приподнимал коричневую велюровую шляпу. Судя по тому как часто ему приходилось делать этот жест, знакомых у него было много. И не удивительно — Иван Федорович Аверин, профессор, академик, ученый с мировым именем. К тому же давно обосновался в городе, занимается общественной деятельностью…

После работы он предпочитал пешком ходить от института до своего дома. Тем более, в такой ясный весенний день, когда и дышится легко, и не покидает предчувствие близкой удачи в давно задуманном большом и сложном деле.

Так же неторопливо — все-таки пятьдесят четыре года, никуда от них не денешься — Аверин поднялся к себе на второй этаж и, пока доставал ключ, привычно скользнул взглядом по металлической табличке с витиеватой узорчатой гравировкой.

Жены дома не было: она утром уехала в командировку, дней на десять. По установившейся привычке — если тебе пятьдесят четыре, надо соблюдать режим — Аверин принял ванну. Потом прошел в детскую. Младшая дочка кинулась навстречу, вскарабкалась на плечи и принялась теребить седеющие волосы. Аверин подошел к столу посмотреть, как там двигается задача в тетрадке старшей.

— Обедать пора! — позвала тетя Катя, домработница, и все они отправились в столовую, где уже был накрыт стол.

Вечером, уложив девочек спать, Аверин устроился за письменным столом. Квартира была трехкомнатная, спальня служила ему и кабинетом. Хотелось, не откладывая на завтра, проверить расчеты, сделанные его сотрудниками. Что-то у них не получается, и они просили шефа найти ошибку в ходе их рассуждений.

Наступила ночь, а свет в аверинском окне долго не гас. Сторожиха Бондарь во дворе подумала по привычке: «И когда только профессор успевает выспаться?» Но тут как раз свет погас.

Бондарь охраняла здесь магазин и складские помещения, расположенные в подвалах. Двор большого дома был темный, застроенный сарайчиками, за ними стеной стояли деревья, рос кустарник. Во дворе Бондарь чувствовала себя неуютно и старалась больше времени проводить на улице, у освещенных витрин магазина. Здесь хоть иногда подмигнет зеленый глазок такси, прошагает запоздалый прохожий. Вот и сейчас появились двое. «Загуляли ребята, — сказала сама себе сторожиха. — Ишь, спешат по домам! Попадет им от жен — и за дело».

Мужчины молча прошли мимо, и шаги их затихли в отдалении.

Бондарь постояла у витрины, обошла дом и вернулась во двор. Все было тихо. И вдруг внезапно что-то ухнуло наверху.

— Кто?.. — на всякий случай крикнула она в темноту.

В ответ — молчание. Бондарь не знала, что и подумать. Ночь — обманщица. Чего только не чудилось сторожихе, особенно в первое время ее работы.

Ухнуло снова: раз и два — подряд и три — чуть погодя. «Да ведь это стреляют!» — подумала Бондарь, замерев на месте. Тишина стала особенно глухой. Неожиданно вспыхнул свет в окне, в аверинском, на втором этаже. «Неужели же у них что?.. Те, двое?..»

Во дворе снова стало тихо. Но вот сквозь закрытые окна донесся женский крик — сначала приглушенный, а потом громче, громче…

Бондарь бросилась в подъезд.

Крик приближался. По лестнице сбегала женщина, и лицо у женщины было такое, что Бондарь не сразу узнала Катю, профессорскую домработницу.

Она, не переставая, кричала одно и то же:

— Убили! Убили!

Бондарь быстро поднялась по лестнице на второй этаж. Дверь в квартиру Авериных была открыта, в коридоре горел свет. На шум сбегались соседи. Все вместе они вошли в спальню.

На подушке, подперев рукой голову, лежал Аверин. Лежал спокойно. Если бы не яркие красные пятна на пододеяльнике, можно было бы подумать, что профессор спит.

Не поднимая головы, он сказал:

— За что они меня убили?..

Это были его последние слова.

Кто-то кинулся в столовую — к телефону. Отрезанная трубка валялась на полу.

Звонить пришлось от соседей…

И с четырех часов до девяти оперативная группа вела подробнейший осмотр. Еще только вечером эти комнаты были квартирой профессора Аверина. А теперь, на языке протокола, они стали называться: место происшествия.

По первым впечатлениям картина складывалась такая…

Бандиты проникли в квартиру, выпилив квадрат из филенки и открыв изнутри английский замок. Очевидно, Аверин услышал их и проснулся. Тогда и раздались выстрелы. Первой кинулась в спальню к отцу старшая дочка Люда. Отец лежал на кровати. Это она подложила ему под голову подушку. А когда она еще только бежала из детской в спальню, ей послышался топот ног на лестнице.

В столовую из коридора вошел эксперт Лычев. Он осторожно держал в руке кусок выпиленной двери.

Наконец, когда на улице было уже совсем светло и за окнами шумело обычное утро, осмотр был закончен.

— Ну, давайте соберем, что у нас есть…

Эту фразу начальник отдела уголовного розыска Петр Яковлевич Кузьменко произнес уже у себя в кабинете. Ему и начальнику следственного отдела Владимиру Никитовичу Казаченко было поручено возглавить группу по розыску убийц профессора Аверина.