Чарльз Дарвин - Путешествие вокруг света на корабле «Бигль»

Пространство, из-под которого 20-го числа извергались вулканические вещества, измеряется 720 милями в одном направлении и 400 милями в другом, проходящем под прямым углом к первому; это, по всей вероятности, означает, что подземное озеро лавы здесь раскинулось на площади, приблизительно вдвое большей, чем Черное море. Судя по проявившейся во всей этой цепи явлений тесной и сложной связи между подъемлющей и эруптивной силами, мы можем уверенно заключить, что те силы, которые медленно или небольшими скачками подъемлют материки, и те, которые заставляют вслед за тем вулканические вещества изливаться из открытых кратеров, – тождественны.

Исходя из многих соображений, я считаю, что частые землетрясения на этом побережье вызываются разрывом земных пластов, представляющим необходимое следствие того напряжения, которое испытывает суша при поднятии, и инъекцией в образовавшиеся промежутки расплавленных пород. Эти разрыв и инъекция, если они повторяются достаточно часто (а мы знаем, что землетрясения неоднократно постигают одни и те же области и протекают там одинаковым образом), образуют цепи холмов; именно этот процесс и произошел, по-видимому, с вытянутым островом Св. Марии, который поднялся втрое выше соседней местности.

Я считаю, что твердый стержень горы по способу своего образования отличается от вулканического холма только тем, что в первом случае расплавленная порода неоднократно изливается вовнутрь, а не извергается неоднократно наружу, как во втором случае. Кроме того, я полагаю, что строение таких больших горных цепей, как например, Кордильеры, где пласты, прикрывающие инъецированный стержень плутонических пород, были сброшены на ребро вдоль нескольких параллельных и соседних между собой линий поднятия, – такое строение можно объяснить только тем, что породы, составляющие стержень, инъицировались не один раз, а через промежутки, достаточно длительные, верхние слои, своего рода клинья, успели остыть и затвердеть; ибо если бы пласты были выброшены в свое нынешнее круто наклоненное, вертикальное и даже перевернутое положение в один прием, то самые недра земли хлынули бы наружу, и вместо существующих ныне обрывистых горных стержней из пород, затвердевавших под огромным давлением, поток лавы излился бы в бесчисленных местах на каждой линии поднятия [238].

Вальпараисо. – Перевал Портильо. – Сообразительность мулов. – Горные потоки. – Как была открыта руда. – Доказательства постепенного поднятия Кордильер. – Влияние снега на горные породы. – Геологическое строение двух главных хребтов, различие их происхождения и поднятия. – Значительное опускание. – Красный снег. – Ветры. – Снежные столбы. – Сухой и прозрачный воздух. – Электричество. – Пампасы. – Фауна восточных склонов Ано. – Саранча. – Огромные клопы. – Мендоса. – Перевал Успальята. – Окременелые деревья, погребенные в их естественном положении. – Мост Инков. – Преувеличенная трудность горных проходов. – Кумбре. – Касучи. – Вальпараисо.

7 марта 1835 г. Мы простояли в Консепсьоне три дня и отплыли в Вальпараисо. Ветер был северный, и мы добрались до выхода из гавани Консепсьона только перед наступлением сумерек. Так как мы находились очень близко к земле и опускался густой туман, то мы бросили якорь. Вскоре у самого нашего борта вдруг появилось американское китобойное судно: мы услыхали голос янки, заклинавшего матросов помолчать, пока он прислушивается к бурунам.

Капитан Фицрой крикнул ему громко и отчетливо, чтобы он бросил якорь там, где находится. Бедняга решил, должно быть, что это голос с берега: на судне его тотчас же поднялся страшный галдеж, все закричали: «Отдавай якорь! трави канат! убирай паруса!» Ничего более смешного я никогда не слыхал. Если бы весь экипаж судна состоял из одних капитанов, без единого матроса, то и тогда не могло бы возникнуть большего гама, чем тот, в какой сливались эти беспорядочно выкрикиваемые команды. Потом мы узнали, что помощник капитана заикался, и, как я полагаю, весь экипаж помогал ему отдавать команду.

11-го числа мы бросили якорь в Вальпараисо, а через два дня я отправился в путь, чтобы перейти через Кордильеры. Я поехал в Сантьяго, где м-р Колдклью самым любезным образом всяческипомог мне сделать все те небольшие приготовления, которые оказались необходимыми.

В этой части Чили есть два перевала через Анды на пути в Мендосу: один из них, которым пользуются всего чаще, а именно перевал Аконкагуа, или Успальята, расположен несколько севернее, другой же, называемый Портильо, лежит южнее и ближе, но более высок и опасен.

18 марта. Мы пустились в путь к перевалу Портильо. Выехав из Сантьяго, мы пересекли обширную выжженную равнину, на которой стоит город, и после полудня добрались до Майпу, одной из главных рек Чили. Долина в том месте, где она вдается в первую цепь Кордильер, с обеих сторон ограничена высокими обнаженными горами и хотя неширока, но очень плодородна. Многочисленные сельские дома были окружены виноградниками и фруктовыми садами из яблонь, гладких и обыкновенных персиков, ветви которых ломились под тяжестью прекрасных зрелых плодов.

Вечером мы проехали таможню, где был осмотрен наш багаж. Кордильеры защищают границу Чили лучше, чем воды моря. К центральным хребтам ведет очень мало долин, а в других местах горы совершенно непроходимы для вьючного скота. Таможенные чиновники были очень вежливы, что объяснялось, быть может, отчасти паспортом, выданным мне президентом республики; но я должен высказать свое восхищение благовоспитанностью, присущей почти каждому чилийцу. В этом отношении резко обозначался контраст между соответствующими классами в Чили и в большинстве других стран.

Могу привести случай, много позабавивший меня в то время: близ Мендосы мы встретили маленькую и очень жирную негритянку, ехавшую по-мужски на муле; у нее был такой огромный зоб, что нельзя было не задержать на ней хоть на миг удивленного взгляда; но два моих спутника почти тотчас же, как бы извиняясь, приветствовали ее на обычный в этой стране манер, сняв свои шляпы. Где в Европе кто-либо из низших ли, из высших ли классов проявил бы столько сочувствия и вежливости к убогому, жалкому существу отверженной расы?

Ночь мы провели в одном крестьянском доме. Наш способ путешествовать был восхитительно независим. В обитаемых местах мы покупали немного дров, снимали пастбище для наших животных и располагали свой лагерь в уголке того же пастбища. Мы везли с собой железный котелок, варили и поедали свой ужин под безоблачным небом и не знали никаких забот. Моими спутниками были Марьяно Гонсалес, который уже раньше сопровождал меня по Чили, и один аррьеро [погонщик] с десятью своими мулами и мадриной.