Чарльз Дарвин - Путешествие вокруг света на корабле «Бигль»

23 января. Утром мы поднялись рано и к двум часам дня приехали в Кастро, прелестный тихий городок. Старый губернатор умер после нашего последнего посещения, и его должность отправлял один чилиец. У нас было рекомендательное письмо к дону Педро, который оказался человеком чрезвычайно гостеприимным, любезным и более бескорыстным, чем то обыкновенно бывает в этой части континента. На следующий день дон Педро достал нам свежих лошадей и вызвался сопровождать нас. Мы направились к югу, держась большей частью берега, и проехали через несколько деревушек, в каждой из которых была своя большая деревянная капелла, похожая на амбар. В Вилипильи дон Педро попросил коменданта дать нам проводника до Кукао.

Старый джентльмен вызвался ехать сам; но долгое время его никак нельзя было убедить, что два англичанина действительно желают ехать в такое захолустье, как Кукао. Таким образом, нас сопровождали два первых аристократа этой страны, что было ясно видно уже из того, как относились к ним все более бедные индейцы. Из Чончи мы направились напрямик через остров по перепутанным, извилистым тропинкам, проходя то великолепными лесами, то прелестными расчищенными участками, на которых зрел богатый урожай хлеба и картофеля. Эта волнистая лесная местность, отчасти возделанная, напоминала мне глухие районы Англии, что придавало ей особую прелесть в моих глазах.

В Вилинко, расположенном на берегах озера Кукао, было уже мало расчищенных полей, а жители все были, по-видимому, индейцы. Это озеро, протянувшееся с запада на восток, имеет в длину 12 миль. В силу местных условий морской бриз дует весьма регулярно весь день, а ночью наступает затишье; это дало повод к странным преувеличениям: в том виде, как это явление описали нам в Сан-Карлосе, оно и в самом деле казалось настоящим чудом.

Дорога в Кукао была до того плохая, что мы решили воспользоваться перьягуа. Комендант самым властным тоном приказал шестерым индейцам перевезти нас, не удостоив даже сказать им, получат ли они за это плату. Перьягуа – странная, топорной работы лодка, но экипаж ее был еще более странным; сомневаюсь, чтобы в одной лодке собиралось когда-либо шестеро более безобразных, малорослых людей. Гребли они, впрочем, очень хорошо и бодро. Задающий гребец бормотал по-индейски и издавал странные крики, очень напоминавшие свинопаса, погоняющего свиней.

Мы пустились в путь при легком встречном бризе, но все же добрались до капеллы Кукао еще довольно рано. По обеим сторонам озера без перерыва тянулся сплошной лес. В ту же перьягуа, в которой ехали мы, погрузили корову. На первый взгляд кажется трудным уместить такое крупное животное в маленькой лодке, но индейцы мигом управились с этим делом. Они поставили корову вдоль лодки, накренили лодку к животному, затем подсунули ему два весла под брюхо, оперев их концы о борт, и при помощи этих рычагов ловко опрокинули бедное животное вверх ногами на дно лодки, после чего привязали веревками. В Кукао мы нашли необитаемую лачугу (местопребывание патера, когда он посещает эту капеллу), где, разведя огонь, сварили себе ужин и отлично устроились на ночь.

Район Кукао – единственное обитаемое место на всем западном берегу Чилоэ. В нем живет около тридцати-сорока индейских семейств, разбросанных на протяжении 4–5 миль вдоль берега. Они совершенно оторваны от остальной части Чилоэ и едва ли имеют возможность хоть что-нибудь продавать, разве что иногда небольшой излишек масла, которое получают из тюленьей ворвани. Они носят весьма приличную одежду собственного производства, и у них вдоволь, еды. Однако они, по-видимому, не удовлетворены своей жизнью, хотя вид у них до такой степени покорный, что больно смотреть. И то и другое объясняется, как я полагаю, главным образом той грубостью и властностью, с какой обращается с ними начальство.

Наши спутники, такие вежливые в отношении к нам, относились к бедным индейцам так, как будто то были рабы, а не свободные люди. Они требовали у них съестных припасов и пользовались их лошадьми, не снисходя даже до того, чтобы сказать, сколько заплатят хозяевам и заплатят ли вообще. Утром, оставшись наедине с этими бедняками, мы вскоре снискали их расположение, давши им сигар и мате. Большой кусок сахару был поделен между всеми присутствовавшими, с величайшим интересом отведавшими новинку. Все свои жалобы индейцы заканчивали словами: «И все потому, что мы бедные индейцы и ничего не знаем; но все было иначе, когда у нас был король».

На следующий день после завтрака мы поехали за несколько миль к северу, на мыс Пунта-Уантамо. Дорога шла по широкому пляжу, о который даже после стольких ясных дней разбивался огромный прибой. Меня уверяли, что после сильного шторма рев его по ночам слышен даже в Кастро, на расстоянии не менее 21 морской мили по холмистой и лесистой местности. Мы не без труда добрались до мыса, из-за того что тропы были крайне неудобны для ходьбы: повсюду в тени почва быстро превращается в настоящую трясину. Сам мыс представляет собой крутой каменистый холм. Он зарос растением, близким, как я полагаю, к Bromelia и называемым местными жителями чепонес [232]. Пробираясь через эти заросли, мы очень сильно исцарапали себе руки.

Меня позабавила предосторожность, принятая нашим проводником-индейцем: он подвернул штаны, полагая, что они нежнее его собственной жесткой кожи. Это растение приносит плод, формой похожий на артишок и наполненный множеством семенных коробочек; в последних заключается приятная на вкус сладкая мякоть, которая здесь высоко ценится. В гавани Лоу я видел, как жители приготовляли из этого плода чичи – напиток вроде сидра; таким образом, совершенно справедливо, как замечает Гумбольдт, что почти повсюду человек находит способ приготовления какого-нибудь напитка из продуктов растительного царства. Впрочем, дикари Огненной Земли и, мне кажется, Австралии не дошли до этого искусства.

Берег к северу от Пунта-Уантамо чрезвычайно изрезан и разбит; перед ним множество бурунов, на которых вечно ревет море. М-ру Кингу и мне очень хотелось вернуться, если бы то оказалось возможным, пешком вдоль этого берега; но даже индейцы заявили, что это совершенно невыполнимо. Нам говорили, что люди пробирались напрямик через лес из Кукао в Сан-Карлос, но берегом еще никто не проходил. В такие экспедиции индейцы берут с собой только жареные хлебные зерна и едят их понемногу дважды в день.

26 января. Вернувшись к перьягуа, мы переправились обратно через озеро и снова сели на лошадей. Все население Чилоэ, пользуясь этой неделей необычной здесь ясной погоды, расчищало землю, выжигая леса. Со всех сторон кверху взвивались клубы дыма. Несмотря на усердие, с которым жители поджигали повсюду лес, я не видел, чтобы им хоть раз удалось устроить большой пожар. Мы пообедали с нашим другом комендантом и приехали в Кастро, когда уже стемнело.