Леонид Млечин - 23 главных разведчика России

Генерал Поляков работал на американцев по идеологическим мотивам, денег практически не брал, только на оперативные расходы. Считается, что он выдал американцам семь советских агентов – шестерых американцев и одного англичанина. Похоже, он был самым высокопоставленным и полезным американским агентом.

Он продержался так долго, потому что был фантастически осторожен, имел крепкие нервы и завидную память. Не доверял американцам, сам заботился о своей безопасности. Если у него возникали сомнения, уничтожал шпионское оборудование, чтобы не оставлять улик. Даже после разоблачения коллеги по ГРУ называли его «блестящим разведчиком». Он работал на американцев восемнадцать лет, пока в 1978 году не появились первые подозрения на его счет. Но подозрения были очень расплывчивы. Он вышел в отставку, и о нем забыли в ГРУ.

Бывшего генерала Полякова арестовали 5 июля 1986 года. Он знал, что его арестуют и приехал в здание главного разведывательного управления в генеральской форме и при всех наградах. Его сдал в 1979 году сотрудник ФБР Роберт Хансен, который за большие деньги работал на советскую разведку. Дмитрия Полякова расстреляли 15 марта 1987 года, один из его сыновей, тоже служивший в военной разведке, покончил с собой…

Практически все американские агенты были пойманы благодаря перебежчикам, которые их сдали. Как показывает опыт, усилия контрразведки обычно бесплодны. Это агенты продают агентов. Но чтобы показать свою работу, сотрудник контрразведки искал потенциальных предателей «на бытовой почве». Иначе говоря, капал в Москву на тех, кто позволял себе вольно выражаться, слишком много общался с иностранцами, закладывал за воротник или грешил по части женского пола…

Я видел, с какой трудно скрываемой неприязнью относились офицеры-разведчики к коллегам из внешней контрразведки. В журнале «Новое время» в восьмидесятые годы немалая часть зарубежных корреспондентов были разведчиками. В ожидании визы они сидели у нас в редакции, читали тассовские сводки, писали заметки – говоря профессиональным языком, осваивали обязанности по прикрытию. Молодые и симпатичные ребята, они наслаждались свободной атмосферой журналистского коллектива, где на дружеских вечеринках можно было позволить себе то, что в Ясенево немыслимо. Но их поведение немедленно изменилось, когда среди них появился угрюмый офицер, представлявший службу внешней контрразведки. Он ждал назначения в одну из африканских стран и заодно присматривал за товарищами по службе.

Ситуация в посольствах была еще хуже. Сотрудник управления внешней контрразведки, которого именовали офицером безопасности, следил за всеми, даже за самим послом.

Один из бывших резидентов вспоминал, в какую трудную ситуацию он попал, когда сотрудник внешней контрразведки обиделся на посла, который его оборвал на совещании. Оперативный работник стал собирать материалы, что у дочери посла контакты с человеком, подозреваемым в сотрудничестве с ЦРУ.

Он составил телеграмму и принес резиденту на подпись. Резидент, конечно, понимал, что это глупость, но как не передать такую информацию в центр? Сотрудник напишет начальству личное письмо – тут резидент помещать не может – и накапает, что резидент покрывает агента ЦРУ. Резидент нашел выход. Когда обиженный контрразведчик поехал в отпуск, резидент сочинил бумагу, что его возвращение нежелательно, потому что американцы замышляют против него провокацию. И тот больше в посольство не вернулся…

Борис Дмитриевич Панкин, назначенный в августе 1991 года министром иностранных дел, а до этого посол в Швеции и Чехословакии, был поражен тем, что сотрудники посольства – от дипломатов до обслуги – боятся не посла, а резидента КГБ, а еще больше офицера безопасности, который следил за нравами советской колонии.

Такого количества сотрудников спецслужб под разными крышами Панкин еще не видел и оказался к этому не готов. В «Комсомольской правде», где он работал, чекистов не было. Во Всесоюзном агентстве по авторским правам, которое Панкин возглавлял в семидесятые годы, секретным постановлением правительства всего девять должностей (правда, руководящих) из четырехсот пятидесяти были переданы КГБ. А тут чуть ли не каждый второй или из КГБ, или из ГРУ.

«Самым сложным в посольской жизни, – рассказывал Борис Панкин, – было ладить с этими людьми. Они свято верили в то, что все остальные дипломаты, посольство в целом существуют только для того, чтобы их прикрывать. Я однажды не выдержал и спросил резидента: «Вы что, думаете, посольство существует, чтобы служить вашей крышей?» Он на меня посмотрел, как на идиота: а ты что, по-другому думаешь?»

Но, может быть, когда Панкин стал министром иностранных дел и получил возможность знакомиться с разведывательной информацией, он оценил разведку по достоинству? Увидел, что ради такой информации ничего не жалко?

«Нет, – Панкин решительно качнул головой. – Отдельные интересные материалы они добывали. А часто просто переписывали свои донесения из посольской информации – я это видел, я же был послом в трех странах. Деградировало там все».

Обычно послы не ссорятся с резидентами разведки. Но у Бориса Панкина всегда был бойцовский характер.

«И я начал с этим засильем спецслужб воевать. Особенно когда выяснил, что все это чьи-то родственники, друзья, приятели, которых пристраивают в хорошей стране».

Когда он работал в посольстве, то удивлял резидентуру свободными встречами, интервью без подготовки, пешими прогулками по улицам. Разведчики сразу почувствовали в нем чуждый и опасный элемент. Посол Панкин отвечал им взаимностью. Он называл вербовочную деятельность «работорговлей».

«Людей, – писал Борис Панкин, – вербовали, насилуя их дух, волю, шантажировали, подлавливая на чем-то, коверкали их жизнь, жизнь их семей и близких… Ну чем их деятельность отличается от преступлений мафиози или банальных воровских шаек?»

Однажды, приехав в Москву, Панкин пришел к будущему председателю КГБ, а тогда начальнику разведки Владимиру Крючкову и сказал, что посольство в Швеции перегружено сотрудниками разведки. После этого военная разведка и КГБ превратились в его врагов.

«Они ведь хотели командовать послом, следили, куда я ездил, с кем разговариваю. Заставляли моего водителя обо всем сообщать. Они потеряли голову, потом это сами признали».

Вот тогда Панкин обнаружил, что не посол, а офицеры КГБ реальные хозяева посольства:

– Посол ничего не может. Закончился срок командировки любого сотрудника посольства – уезжай. А пока срок не кончился, посол тебя домой не отправит. А офицер безопасности любого может досрочно вернуть домой. Вот их все и боялись.