Бруно Обри - Миллиардеры Ривьеры. Жизнь и нравы самых богатых и знаменитых на курортах Лазурного Берега Франции

А его французское гражданство? Таннури получил его 24 декабря 1987 года за «оказанные услуги». Это был подарок на Рождество от премьер-министра Жака Ширака. «С самого начала истории с заложниками в Ливане я был посредником в этом деле. Кроме того, я был в числе тех, кто заплатил из своего кармана за их освобождение», – с удовольствием объяснял тогда Таннури. Однако это не примирило Тони с налоговыми органами Франции, которые непрерывно преследовали его, требуя с него долг по налогам, который они оценивали тогда, в начале 1990-х годов, примерно в 1,5 миллиарда франков (по 238 миллионов франков в год за пять лет). Таннури пообещал уплатить эту задолженность, продав для этого на аукционе шесть картин знаменитых мастеров из своей внушительной коллекции – две работы Дега, две Модильяни, одну Леже и одну Матисса. «Чтобы платить, я должен стать бедным», – сказал он тогда. Но за несколько дней до продажи, которая должна была состояться в Монако, воры украли четыре из этих полотен. Общая стоимость украденного была 170 миллионов франков. Преступника быстро нашли; им оказался собственный шофер Таннури, один из восьми его постоянных служащих. Но Тони выкрутился. Судебные власти посчитали его пострадавшим, и полиция вернула ему произведения искусства перед телекамерами. Миллиардеру повезло: он ведь не побеспокоился о том, чтобы их застраховать. «Если бы я застраховался, сказали бы, что я сам устроил это, чтобы получить деньги по страховке», – объяснил он. Но наследники Матисса, увидев картины на маленьком экране, были изумлены и заявили, что картины фальшивые. И 4 декабря 1992 года Тони Великолепный был приговорен в Ницце к пяти годам тюрьмы, из которых четыре – условно. Опять предъявила требования налоговая служба. На этот раз речь шла о доходах за 1987 и 1988 годы, которые он не указал в декларации. Ответ, который они получили, был достоин Тони: «В то время, когда я должен был заполнить эти декларации, я был в заключении». Штраф за новый проступок был добавлен к предыдущей задолженности, и Тони благодаря этому избежал тюрьмы – но ненадолго. Ушли со сцены уклонение от налогов, тезка, с которым его перепутали, кража картин, а также мошенничество с пакетом акций итальянского холдинга Assicurazzioni Generali. Эти акции потребовала у Таннури швейцарская компания SASEA, которая тогда упоминалась в деле о самолетах для разведки нефтяных месторождений [158]. На этот раз он споткнулся на золотых слитках. Снова полицейские появляются в La Colombe, и снова владелец этой виллы вынужден жить на улице Жандармерии: именно на ней в Ницце находится тюрьма. Миллиардеру предъявила обвинение компания из Вадуца, которой управляет князь Лихтенштейна. По утверждению обвинителей, Таннури обещал поставить компании 32 тонны золота, получил за это 3 миллиона долларов комиссионных, но обещание не выполнил, а деньги присвоил. Золото стоило немало – 750 миллионов долларов. Этого хватило бы, чтобы заплатить Ливии за ту нефть, которую эта страна продала, несмотря на запрет, установленный Советом Безопасности ООН после теракта над городом Локерби (над этим городом в Шотландии террористы 21 декабря 1988 года взорвали самолет. В организации взрыва обвинили двух граждан Ливии. Каддафи отказался их выдать. – Пер. ). Обстоятельства этого дела усложняла жалоба, которую Мадагаскар подал против компании из Вадуца. Речь в ней шла о контракте на поставку жителям этого островного государства в качестве гуманитарной помощи, при поддержке Международного валютного фонда, 100 000 тонн риса, муки, сахара и растительного масла после того, как Мадагаскар пострадал от циклона «Джеральда». Странно, но при заключении этого контракта было представлено поручительство, сумма которого была в точности равна сумме комиссионных, которые получил Энтони Таннури. Когда апелляционный суд Экс-ан-Прованса, рассмотрев это дело, приговорил предпринимателя к трем годам тюрьмы, Таннури внезапно исчез, а затем сообщил через своего адвоката, что из-за болезни желудка был вынужден лечь в больницу в Бейруте. Кредиторы со всех сторон напали на беглеца. Его «бентли» был продан с аукциона, на его личный реактивный самолет был наложен арест, вилла тоже выставлена на торги. Налоговая служба атаковала его все яростней и в 2002 году предъявила ему счет уже на 44,67 миллиона евро. Однако органы правосудия продолжают ему верить. Вот как суд Ниццы в одном из своих постановлений оправдывает применение к Таннури полусвободного режима отбывания наказания: «Этот международный предприниматель не может позволить себе выглядеть отщепенцем в своем мире международных финансистов. […] Поскольку он взял на себя обязательство уплатить свой долг государственной казне, любая уловка с целью уклониться от этого стала бы невыполнением обязательства. А такое нарушение, учитывая личность того, кто бы его совершил, и размер участвующих в деле денежных сумм, обязательно получило бы огласку на международном уровне и могло бы повредить его репутации. […] Эти соображения, какими бы субъективными он ни были, заставят жалобщика соблюсти принятое обязательство». Чиновники даже добавили к этому, что Энтони Таннури «происходит из народа, который благороден в этом отношении и который данное слово чтит почти как святыню» [159]. Этим благодушным настроением Фемиды попыталась воспользоваться одна бывшая горничная Таннури. Эта женщина, верой и правдой прослужившая ему тринадцать лет, написала министру юстиции донос – кажется, лживый, в котором назвала друзей своего бывшего хозяина и клятвенно уверяла, что «ему всегда помогали скрыться от правосудия». В этом письме она даже обвиняла Таннури в подкупе двух чиновников из Ниццы, которым он якобы подарил наручные часы от Картье, которые были доставлены им напрямую ювелирной фирмой «Ферре». Если такие восточные обещания и были даны, они соблазнили только тех, кто в них поверил.

Приговоренный тринадцать раз и находящийся в бегах принц комбинаторов не отрекается от своего звания. Таннури продолжает втихомолку наполнять судебную хронику событиями своей жизни, похожей то на биографию успешного человека, то на детектив. И это несмотря на то, что в 2002 году он заявил газете Le Point: «Неприятности с правосудием у меня были только в Ницце. Во всем остальном мире меня уважают». В Ливане он старается стереть из памяти людей свои прежние похождения на Лазурном Берегу. «Он увлекается искусством и приглашает гостей в свой ближайший дворец – роскошный особняк с бассейном и садом в центре Бейрута», – рассказывает репортер этой газеты, которого Таннури принял в своем доме в бейрутском квартале Бадаро. Здесь миллиардер живет посреди «галереи длиной в 72 метра, между римскими бюстами и шедеврами Матисса и Пикассо». Это жилище тогда еще не было достроено. «В этом доме раньше находился французский приют, принадлежавший общине Малых сестер бедняков, затем Французский институт археологии Ближнего Востока. Таннури купил это здание три года назад. Это стоило 40 миллионов долларов», – объясняет он [160].