Алекс Громов - Нарком Берия. Злодей развития

в) генерал Пржездецкий сделал заявление, аналогичное заявлению Борут-Спеховича;

г) несколько полковников и подполковников (Берлинг, Букоемский, Горчинский, Тышинский) заявили, что они всецело передают себя в распоряжение Советской власти и что с большой охотой возьмут на себя организацию и руководство какими-либо военными соединениями из числа военнопленных поляков, предназначенными для борьбы с Германией в интересах создания Польши как национального государства. Будущая Польша мыслится ими как тесно связанная той или иной формой с Советским Союзом.

4. Для прощупывания настроений остальной массы военнопленных, содержащихся в лагерях НКВД, на места были посланы бригады оперативных работников НКВД СССР с соответствующими заданиями.

В результате проведенной работы установлено, что подавляющее большинство военнопленных, безусловно, может быть использовано для организации польской военной части».

Одним из самых популярных мифов о том периоде является история, как храбрый разведчик Зорге предупреждал о начале войны, а Сталин, перестрелявший перед тем всех военачальников, ему не поверил, потому что его настраивал против сообщений разведки злодей Берия. Это, так сказать, в максимально упрощенном пересказе. На самом деле представить, что был только один разведчик, получивший нужную информацию, да не в Европе, а в Японии, прямо скажем, трудно. Так спецслужбы не работают. Маршал авиации Голованов в своей книге «Дальняя бомбардировочная…» описывал такой примечательный эпизод: «…Уже в 60-х годах, точной даты я не помню, проходила в Москве международная встреча ветеранов войны. В перерыве председатель Советского Комитета ветеранов войны Семен Константинович Тимошенко пригласил на обед Г. К. Жукова, И. С. Конева, И. В. Тюленева, бывшего главкома ВМС Н. Г. Кузнецова и меня. Совершенно естественно, что и разговор во время обеда, поскольку посторонних не было, велся о прошедшей войне со всеми ее перипетиями. Как раз в этот период публиковалось много материалов о нашем разведчике Зорге. С. К. Тимошенко обратился к Г. К. Жукову и спросил его, почему он, начальник Генерального штаба, не докладывал ему, наркому обороны, о получаемых от Зорге сведениях? На этот вопрос Жуков ответил, что он сам хотел спросить по этому поводу Семена Константиновича, почему он, нарком обороны, получив от начальника Главного разведывательного управления, подчиненного начальнику Генерального штаба, такие сведения, не поставил об этом его, Жукова, в известность. Такой обмен информацией вызвал у всех нас явное удивление. Решив, что Зорге являлся разведчиком ВМС, обратились к Н. Г. Кузнецову, который сказал, что Зорге на службе в Военно-Морских Силах не состоял и он ничего о нем не знает…»

А судя по воспоминаниям Берии-младшего, Зорге как раз относился к той категории разведчиков, кто был связан непосредственно с самим Лаврентием Павловичем: «Одним из тех, кто поддерживал связь с моим отцом, был Рихард Зорге, которому много лет спустя было присвоено звание Героя Советского Союза… Вне всяких сомнений, Рихард Зорге — выдающийся разведчик, но он лишь один из сотен, что нисколько, убежден, не умаляет ни его личного мужества, ни высочайшего профессионализма. Об этом тоже никогда и нигде не писали, но с арестом Зорге и его ближайших помощников советская разведывательная сеть в Японии практически не пострадала».

Судоплатов пишет о легендарном Рамзае так: «Информация Зорге рассматривалась как довольно ценная на протяжении всех 30-х годов, правда, с оговоркой, что и немцы, и японцы считают его двойным агентом. Наш агент «Друг» — политический советник Германии при штабе Чан Кайши — часто встречался с Зорге в 1939–1941 годах. Он отмечал его широкую осведомленность об обстановке на Дальнем Востоке, не догадываясь о работе Зорге на Разведуправление Красной Армии, и подчеркивал прочные, солидные связи Зорге с немецкой военной разведкой».

И вполне возможно, как свидетельствуют некоторые специалисты, что информация от Зорге поступала, но знаменитого его донесения о точной дате начала войны не существовало вообще — его текст появился уже при Хрущеве.

Историк С. Брезкун утверждает, что фальсифицирована и печально известная резолюция Берии: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников «Ястреба», «Кармена», «Алмаза», «Верного» за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как пособников провокаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить». По его информации, таких агентов в системе НКВД «никогда не существовало».

Достаточно популярна и докладная за подписью Берии, обычно датируемая 21 июня 1941 года: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся нападении на СССР. Он сообщил, что это «нападение» начнется завтра. То же радировал и генерал-майор В. И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев… Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет!» Ее достоверность тоже более чем сомнительна. Официально в это время Берия, глава НКВД, внешней разведкой не занимался, поскольку с начала февраля 1941 года эта функция была передана отдельному наркомату — НКГБ, который возглавлял Меркулов. Конечно, каждый дипломат — всегда и разведчик, и весьма возможно, что информация от Деканозова шла не только к Меркулову. Но даже если так, трудно представить, чтобы практичный Лаврентий Павлович официально требовал «отзыва и наказания» того, кто неофициально поставлял ему сведения о происходящем в Берлине. Да и пафосный тон Берия обычно берег исключительно для речей на съездах…

А то, что Деканозов был человеком Берии, особых сомнений не вызывает. Они могли познакомиться в Баку еще до революции. Точно известно, что Деканозов с июня 1921 года работал в АзЧК, а с марта 1922 года — в Секретно-оперативном отделе, у Берии. Потом последовал за ним в Грузинскую ЧК, потом в полномочное представительство ОГПУ, затем на партийную работу и дальше в Москву. В мае 1939 года Деканозова перевели в Наркомат иностранных дел.

Есть свидетельства, что сходная информация поступала и от знаменитой немецкой актрисы русского происхождения Ольги Чеховой, которая была советской разведчицей, причем в числе особо ценных нелегалов. Сама она отрицала подобное, но сын Берии Серго в своей книге «Мой отец — Лаврентий Берия» подтвердил эту информацию. Сергей Лаврентьевич писал: «Меня нисколько не удивляет, что органы госбезопасности бывшего Союза, а ныне России, не смогли подтвердить причастность Ольги Чеховой к деятельности советской разведки. Наверняка таких документов нет. Объяснение простое: мой отец ни тогда, в сорок пятом, ни позднее решил ее не раскрывать. Случай, должен сказать, довольно типичный. По картотекам органов не проходили — знаю это совершенно точно — сотни фамилий. Отец считал, что «настоящего нелегала через аппарат пускать нельзя…». Чехова была связана с моим отцом много лет».