Виктор Степаков - Генерал Абакумов: Нарком СМЕРШа

Словом, в действиях заградительных отрядов в годы Великой Отечественной войны ничего преступного не было. Кого и от чего загораживали заградотряды? В конечном счете, нас с вами, страну свою загораживали от врагов, трусов и паникеров, которые, впрочем, на фронте тоже враги. К тому же эти жесткие меры диктовала сам война, страшнейшая в истории человечества. Кого и почему это должно шокировать? Тем более что в трагические дни отступлений 1941–1942 годов с трусами и паникерами жесткими мерами боролись не только бойцы заградительных отрядов. Каждый честный человек считал своим долгом сурово пресекать проявления трусости и паникерства. Случалось, что этим приходилось заниматься людям самых мирных профессий – инженерам человеческих душ. Свидетельствует известный писатель Константин Симонов, в первые дни войны находившийся на Западном фронте:

«Я подошел к самой опушке, где лесная дорога выходила на Минское шоссе. Вдруг в пяти шагах от меня на шоссе выскочил боец с винтовкой с сумасшедшими, вылезающими из орбит, глазами и закричал сдавленным, срывающимся голосом:

– Бегите! Немцы окружили! Пропали!

Кто-то из командиров, стоявших рядом со мной, закричал:

– Стреляй в него, в паникера! – и, вытащив револьвер, стал стрелять.

Я тоже вынул наган, который получил час назад, и тоже стал стрелять по бегущему. Сейчас мне кажется, что это был, наверно, сумасшедший человек, с психикой, не выдержавшей страшных испытаний этого дня. Но тогда я об этом не думал, а просто стрелял в него.

Очевидно, мы в него не попали, потому что он побежал дальше. Какой-то капитан выскочил ему наперерез на дорогу и пытался задержать, схватил за винтовку. После борьбы красноармеец вырвал винтовку. Она выстрелила. Еще больше испугавшись этого выстрела, он, как затравленный, оглянулся и кинулся со штыком на капитана. Тот вытащил наган и уложил его. Три или четыре человека молча стащили тело с дороги».

Следующей задачей, возложенной на УОО НКВД в 1941–1942 годах, была решительная борьба с изменниками Родины, перешедшими на сторону врага. Сотрудникам особых отделов надлежало выявлять подобные факты и незамедлительно сообщать об этом в органы НКВД «по месту жительства семьи предателя для ее репрессирования».

Свидетельствует документ:

«Копия с копии

Сов. секретно

Экз. № 1

Приговор № 946

Именем Союза Советских Социалистических Республик 1941 г. декабря 18 дня, Военный Трибунал войск НКВД Ленинградского [военного] округа, [на] закрытом судебном заседании в г. Ленинграде, в тюрьме № 2, в составе: председательствующего Гусарова, членов: Герасимова и Орлова, при секретаре Томашевском, рассмотрел дело № 1565 по обвинению:

Гр-ки Ивановой Марфы Сергеевны, 1900 г. рождения, уроженки Калининской области, Великолуцкого р-на, д. Черняцово, из крестьян-бедняков, работницы до ареста по настоящему делу [в качестве] дворника домохозяйства № 11 по Астраханской ул., д. 27/12, русской, гр-ки СССР, малограмотной, самоучки, беспартийной, ранее не судимой, замужней; муж – изменник Родины, перешедший на сторону врага, осужден 28/XI.41 г. Военным Трибуналом 23-й армии по ст. 48-1 «б» к высшей мере наказания – расстрелу, по ст. 58-1 «в» ч. 2 УК РСФСР.

Поданным предварительного и судебного следствия ВТ установил: Иванова М. С. является женой изменника Родины – Иванова Василия Николаевича, 12/Х1.41 г. перешедшего на сторону врага и осужденного заочно Военным Трибуналом 23-й армии к расстрелу.

Иванова М. С., являясь женой Иванова Василия, до мобилизации последнего 24.6.41 г. проживала совмести с ним с 1932 г. и находилась на его иждивении, поэтому в силу ст. 58-1 «в» ч. 2 УК РСФСР подлежит репрессии в уголовном порядке.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 31 и 320 УПК РСФСР, Военный Трибунал приговорил:

Иванову Марфу Сергеевну подвергнуть лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири сроком на пять лет.

Срок ссылки исчислять с момента заключения под стражу, т. е. с 8.12.41 г.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».

Кроме того, в 1941–1942 годах УОО НКВД активно вело борьбу с агентами немецкой разведки и диверсионными группами, действующими на фронте и в тылу советских войск.

Напомним, что агенты разведки и бойцы спецподразделений готовились противником преимущественно из антисоветских элементов – выходцев из России (с началом военных действий в них вербовались и попавшие в плен красноармейцы). 15 июня 1941 года германское командование приступило к переброске на территорию СССР разведывательно-диверсионных групп и отдельных разведчиков, переодетых в советскую военную форму, владеющих русским языком и имеющих соответствующие документы. Одни из них имели задание после начала военных действий проводить диверсионные акты – разрушать линии телеграфно-телефонной связи, взрывать мосты и железнодорожные коммуникации, уничтожать воинские склады и другие важные объекты, захватывать в тылу Красной армии мосты и удерживать их до подхода передовых частей вермахта. Другие группами и поодиночке вливались в наши окруженные части и в их составе прорывались через линию фронта, чтобы вести разведывательно-диверсионную деятельность в тыловых районах.

Известно, что уже перед самым началом войны Красная армия столкнулась с «работой» гитлеровских диверсантов. Так, например, к моменту артиллерийской подготовки противника в Бресте и на железнодорожной станции внезапно погас свет и вышел из строя водопровод, в Кобрине произошла авария на электростанции, а проволочная связь войск со штабом Западного Особого военного округа прекратилась, на линии были вырезаны десятки метров провода.

В начальный период войны, когда не было сплошной линии фронта, разведка противника имела возможность забрасывать на нашу территорию значительное количество своей агентуры вместе с прорвавшимися из окружения частями или группами красноармейцев. «Из них нередко формировались сводные части и подразделения, – пишет историк А. В. Меженько, – которые ставились на прикрытие незащищенных участков фронта». Система мер борьбы особых отделов с вражескими разведчиками и диверсантами, проникшими в войска, включала оперативные, заградительные и профилактические мероприятия. Основная роль в контрразведывательной работе особых отделов отводилась агентурно-осведомительному аппарату и строгой системе проверки военнослужащих, выходивших из окружения. К примеру, с 15 по 18 октября 1941 года на участке Можайского укрепленного района было задержано 23 064 красноармейца, которые поодиночке и группами отходили от линии фронта в тыл и не имели при себе необходимых документов. Все задержанные были направлены на пункты сбора при заградительных отрядах, где проходили проверку сотрудниками особых отделов, а затем следовали в пункты формирования воинских частей или в распоряжение военных комендатур. Правда, трудность проверки заключалась в том, что у красноармейцев и младших командиров на фронте отсутствовали документы, удостоверяющие личность. По этой причине было крайне сложно на месте разоблачить вражескую агентуру.