Виктор Степаков - Генерал Абакумов: Нарком СМЕРШа

Из всех операций службы «ДР» стоит остановиться на одной, а именно – на ликвидации И. Оггинса.

Исаак Оггинс, американский коммунист, был давним агентом Коминтерна и НКВД. В 1930-х годах ему поручалось выполнение секретных заданий в Китае, на Дальнем Востоке и в США. Его жена Нора также являлась коммунисткой и агентом советских спецслужб. В 1938 году Оггинс въехал в Советский Союз по подложным документам, а зимой следующего года был арестован по подозрению в двойной игре. Постановлением Особого совещания при НКВД СССР его приговорили к 8 годам лагерей. Через некоторое время Нора, находившаяся в США, поняла, что ее муж арестован. Женщина решилась на отчаянный шаг: вступила в контакт с американскими спецслужбами, надеясь таким путем вызволить мужа. Американцы пошли ей навстречу, поскольку освобождение Оггинса давало им возможность использовать его в своих неблаговидных целях. Однако подобный расклад не устраивал советскую сторону. О дальнейших событиях свидетельствует документ:

«Совершенно секретно

Совет Министров СССР.

21 мая 1947 года

товарищу Сталину И. В.

товарищу Молотову В. М.

Докладываю Вам о следующем:

В апреле 1942 года американское посольство в СССР нотой в адрес Министерства Иностранных Дел СССР сообщило о том, что по имеющимся у посольства сведениям американский гражданин Оггинс Исай находится в заключении в лагере в Норильске. Посольство по поручению Государственного департамента просило сообщить причину его ареста, срок, на какой осужден Оггинс, и состояние его здоровья.

В связи с настояниями американского посольства, по указанию товарища Молотова 8 декабря 1942 года и 9 января 1943 года состоялось два свидания представителей посольства с осужденным Оггинс. Во время этих свиданий Оггинс сообщил, что он арестован как троцкист, нелегально въехавший в Советский Союз по чужому паспорту для связи с троцкистским подпольем в СССР.

Несмотря на такое заявление, американское посольство в Москве неоднократно возбуждало вопрос перед МИД СССР о пересмотре дела и досрочном освобождении Оггинс, пересылало письма и телеграммы Оггинс его жене, проживающей в США, а также сообщало МИД СССР, что признает Оггинс американским гражданином и готово репатриировать его на родину.

9 мая 1943 года американскому посольству было сообщено, что “соответствующие советские органы не считают возможным пересматривать дело Оггинс”.

20 февраля 1939 года Оггинс был действительно арестован по обвинению в шпионаже и предательстве. В процессе следствия эти подозрения не нашли своего подтверждения, и Оггинс виновным себя не признал. Однако Особое Совещание при НКВД СССР приговорило Оггинс к 8 годам ИТЛ, считая срок заключения с 20 февраля 1939 года. …Появление Оггинс в США может быть использовано враждебными Советскому Союзу лицами для пропаганды против СССР.

Исходя из этого, МГБ СССР считает необходимым Оггинс Исая ликвидировать, сообщив американцам, что Оггинс после свидания с представителями американского посольства в июне 1943 года был возвращен к месту отбытия срока наказания в Норильск и там в 1946 году умер в больнице в результате обострения туберкулеза позвоночника.

В архивах Норильского лагеря нами будет отражен процесс заболевания Оггинс, оказанной ему медицинской и другой помощи. Смерть Оггинс будет оформлена историей болезни, актом вскрытия трупа и актом погребения. Ввиду того, что жена Оггинс находится в Нью-Йорке, неоднократно обращалась в наше консульство за справками о муже, знает, что он арестован, считаем, полезным вызвать ее в консульство и сообщить о смерти мужа.

Прошу ваших указаний.

Абакумов».

Ознакомившись с докладной, руководители государства приняли решение о ликвидации Исаака Оггинса.

– Дура-баба, – произнес, давая согласие на проведение этой акции, Иосиф Виссарионович Сталин, очевидно, имея в виду Нору Оггинс, необдуманно связавшуюся с американскими спецслужбами и поднявшую ненужную суету вокруг своего мужа.

Несчастного американского коммуниста спешно доставили в секретную токсикологическую лабораторию, где благообразный персонаж Г. М. Майрановский, подвижник в деле разработок отравляющих веществ и их оперативного применения, сделал ему смертельную инъекцию.

Кроме того, начиная, с 1946 года служба «ДР» под руководством генерал-лейтенанта П. А. Судоплатова вела разработку боевых операций во Франции, Турции, Иране, Австрии, Норвегии и ряде других зарубежных стран. Однако в силу разного рода причин эти операции так и не были осуществлены. По свидетельству заместителя Судоплатова Н. Эйтингона, министр МГБ Абакумов «выдумывал самые различные предлоги, чтобы не разрешить активные чекистские мероприятия за границей». Случалось, что, помимо Виктора Семеновича, проведение операций запрещал лично Сталин. П. А. Судоплатов вспоминал:

«В 1946 году мы приняли решение о развертывании разведывательно-диверсионной базы в Турции, в Анкаре. Руководил этим делом наш резидент Рыбкин.

Развертывание осуществлялось под прикрытием чешских эмигрантов. А сам Рыбкин с этой целью даже открыл какую-то компанию по производству и продаже бижутерии. Примерно в 1948 году, если мне не изменяет память, мы стали с помощью Рыбкина и его резидентуры готовить операцию по устранению иракского премьера Нури Саида. Почему именно его? С одной стороны, это был бы в известной степени наш ответ американцам, которым двумя годами раньше удалось вытеснить нас из Ирана. С другой стороны, Нури Саид был одним из самых активных участников подготовки Багдадского пакта, направленного против СССР. На эту операцию мы специально нацелили полуторатысячную бригаду курдов под командованием Мустафы Барзани, которую вооружали, обучали и готовили.

Тем не менее буквально в последний момент операцию отменил лично Сталин. Слишком велико было тогда напряжение по всей линии советско-американского противостояния. Судите сами: в Греции шла гражданская война, шла война в Китае. Устранение же Нури Саида в условиях, когда влияние англичан на Ближнем и Среднем Востоке падало, а американцев – возрастало, создавало опасный вакуум и могло привести к мощному взрыву. К тому же в Чехословакии при невыясненных обстоятельствах погиб наш резидент Рыбкин, который отвечал за эту операцию».

Руководителей службы «ДР» Судоплатова и Эйтингона угнетало отсутствие размаха боевой работы за рубежом, и им «приходилось придумывать, чем бы занять подчиненных… чтобы создать хотя бы видимость работы».

Еще одной громкой акцией руководителя МГБ стало так называемое «Дело авиаторов». Точнее, это дело началось еще в июне 1945 года во время Потсдамской конференции глав правительств СССР, США и Великобритании. В один из коротких перерывов между совещаниями Сталин встретился со своим сыном Василием, командующим авиадивизией в Германии. Иосиф Виссарионович поинтересовался мнением сына о достоинствах немецких самолетов. Василий, страстный авиатор, будучи в нетрезвом состоянии, ответил просто, но доходчиво: