Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

Единственным заметным человеком, соединившим в то время свою судьбу с судьбой Гитлера, был, конечно же, Дитрих Эккарт. Удивительно, как стремительно улучшается его репутация в среде молодых немецких историков, начинающих, наконец, осознавать его решающую роль в судьбе Германии. Эккарт – уже не «завсегдатай кофеен и наркоман», но «серый кардинал DAP» (Гесеман), «отец-основатель НСДАП» и «уважаемый член мюнхенского высшего общества» (Берш).

Прежде всего, Эккарт был широко известным драматургом, он был лично знаком с Вильгельмом II и был редактором и издателем газеты «Простым немецким», в которой сотрудничали практически все заметные писатели-националисты того времени. Более того, он был чрезвычайно влиятелен как в Берлине, так и в Мюнхене, так как имел широчайший круг знакомств, что было бы невозможным, будь он всего лишь пьяницей и морфинистом. Неправильное понимание Эккарта берет начало в работах ученых-историков ненемецкого происхождения, не имевших никакого понятия о все еще живой «пивной культуре» Мюнхена, где можно кружка за кружкой дуть золотое варево хоть всю ночь и между тем оставаться уважаемым гражданином. «Отеческий друг» Гитлера глубоко интересовался мистицизмом. Действительно, он был одним из самых заметных сторонников той точки зрения, что Бог не является собственностью той или иной церкви, но что его можно найти в сердце. Он писал в одном из своих стихотворений: «Проснись, и ты увидишь, что стал Богом».

Ты словно тот, кто бодрствует ночью, но спит днем,

Не ведаешь, что окружен ярчайшим светом.

Ты теряешь самого себя в мире, словно в иллюзорном сне,

И не видишь, что другой мир окружает тебя.

Пойми же, наконец: иной мир уже здесь,

Твой дух еще не пришел сюда – а он уже был здесь 266.

Не ожидаешь найти такие строки у воспитателя Гитлера. Но мы уже видели, что у многих немцев тогда было живо неподдельное стремление к чему-то более искреннему и глубокому, чем то, что могла предложить им путаная переходная европейская культура.

Увы, это чистейшее и истинно духовное стремление было извращено всеобщим эгоцентрическим желанием быть высшей расой. Здесь Эккарт не только не отличался от других, но, наоборот, был активным защитником этой идеи. «Миссия немцев закончится – и это убеждение запечатлено в моем сердце – лишь в последний час человечества», ибо немецкий народ должен «исполнить свое предназначение, которое состоит в спасении мира… Сила, мощь и величие Германии необходимы для того, чтобы излечить этот мир!» 267И далее следует загадочный силлогизм: «Душа, по определению, является христианской»; душа есть лишь у немцев; следовательно, быть немцем и быть христианином – это одно и то же. Отсюда в свою очередь следует, что триада «богоподобный – христианский – немецкий» является антитезой «дьявольскому – еврейскому – антигерманскому» 268.

Эккарт, как и все фолькистское движение, противостоял материалистическому миру, окружавшему его. По сути, он считал себя борцом за новую духовность, которая приведет к новому миру и новому человечеству. Немцы были доблестными борцами за духовность, а евреи – эгоистичными покровителями материализма. Последние не имели никакого понятия ни об истинной духовности, ни о душе, ни об иной жизни. Вольтер давно уже написал: «Чрезвычайно странно, но ни в одном из законов избранного народа нет ни слова ни о духовности, ни о бессмертии души… Совершенно очевидно и несомненно то, что Моисей нигде не обещал евреям наград или наказаний в иной жизни, никогда не говорил им о бессмертии их душ, не прельщал их небесами и не устрашал адом: все было бренным» 269.

Эккарт поддерживал DAP до 12 сентября 1919 года и к тому времени он уже не раз выступал в этом «рабочем кружке» общества Туле. И он уже был знаком с Гитлером. Именно он, Эккарт, был заявлен докладчиком в тот день, но болезнь помешала ему прийти. Он послал Готфрида Федера выступить вместо себя, а доктора Гутберлета попросил доложить ему о первом явлении австрийского капрала народу за пределами рейхсвера. Следовательно, первые встречи Эккарта с Гитлером должны были состояться до 12 сентября – но после первых дней июня, когда Гитлер еще был в Мюнхенском университете на спецкурсах армейских пропагандистов. Возможно, их познакомил капитан Майр; он знал Эккарта лично, так как забирал у него копии газеты «Простым немецким» и тайно распространял их в рейхсвере. Майр, как и многие другие офицеры, также контактировал с обществом Туле.

Но в таком случае у Эккарта для подготовки человека, которого он назовет «мой Адольф» и с которым у него установится «очень личная и близкая связь» (Берш), остается совсем немного времени. Точно так же нет времени и для выработки и укрепления той решимости, с которой Гитлер примется за выполнение своей задачи. Мы знаем, что Гитлер с самого начала не сомневался, что призван стать вождем немецкого народа, и вступил в DAP с явно выраженной целью использовать ее для осуществления своих амбиций. Статьи и стихи Эккарта и историческая информация о нем свидетельствуют о том, что с самого начала он видел в своем ученике человека, «который вновь сделает Германию великой». Очень скоро именно так он будет представлять Гитлера в кругах своих состоятельных знакомых.

Уважительное обращение капитана Майра к своему скромному подчиненному, особая заинтересованность генерала фон Мёхля, поддержка, оказываемая Эккартом «человеку ниоткуда», которого он едва знал, введение Гитлера в отделение общества Туле с далеко идущими, но пока скрытыми целями, начало его карьеры, являющейся «исполнением задания, возложенного на него судьбой», – все это в сумме означает, что в те летние месяцы произошло нечто из ряда вон выходящее. Единственным объяснением, дающим ответ на все эти загадки, является следующее: на спиритическом сеансе открылось, что Гитлер является «тем самым человеком».

В другом месте нашей истории мы показали, что сразу после войны спиритизм был очень распространен в Германии, не только потому, что люди желали сохранить контакт с погибшими родными и близкими, но просто из интеллектуального и духовного интереса. Напомним: основатель Туле Рудольф фон Зеботтендорф был разносторонним, известным оккультистом. Его правая рука, Вальтер Наухауз, читал книги по мистицизму и область его интересов «простиралась от исследований фон Листа до астрологии, хиромантии и работ Перита Шоу. В письме к Листу он признается, что интересуется каббалой, индуистскими и египетскими верованиями. Как и Зеботтендорф, Наухауз был очарован мистическими учениями древних теократий и тайных культов» 270. Брондер говорит о Туле как о тайной ложе, в эзотерическом центре которой находился «магический кружок, где практиковались тайные науки». Публике был известен лишь фасад – общество Туле, представляющее собой внешний «экзотерический круг» 271.