Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

Движение, называемое Ренессансом или Возрождением, представляло собой гораздо более сложное явление, нежели обычно принято считать. В наши дни часто ограничиваются поверхностными ассоциациями с искусством таких гениев, как Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэль, с гуманистическими произведениями писателей, подобных Эразму Роттердамскому. Искусство эпохи Возрождения, безусловно, является одним из важнейших сторон нового видения мира. Великие исторические периоды всегда венчаются расцветом искусства в той или иной форме. Однако мало кто знает, что в рамках этого движения происходило и другое: переоткрытие герметизма и магии. Френсис Йейтс продемонстрировала это в своем эссе «Джордано Бруно и герметическая традиция» и в некоторых других публикациях. Она пишет: «Я считаю, что невозможно переоценить тот факт, что в рамках Ренессанса существовали две совершенно различные традиции [интеллектуальная и магическая], которые пользовались разными методами, прибегали к разным источникам и обращались к разным сторонам человеческого ума» 23. Марсилио Фичино, переводчик Платона, и Джованни Пико делла Мирандола были не только эрудированными классическими филологами – они были также и магами. Магом был и Джордано Бруно, сожженный за это на костре в 1600 году. С другой стороны, Эразм Дезидерий, Томас Мор и Джон Колет, а также многие другие были учеными-гуманистами. Пико четко определил это различие в письме к своему другу: «Наша жизнь была славной, и в памяти потомков мы будем жить не в школах грамматиков или питомниках молодых умов, но в компании философов, в тайных кругах мудрецов, где обсуждаются не вопросы о матери Андромахи или детях Ниобы и другая бессмысленная чепуха, но вещи божественные и человеческие» 24. Однако магия и оккультизм, хотя и станут неиссякаемыми источниками идей современного мышления и современной науки, останутся в европейской культуре лишь тайными течениями. Они никогда не сумеют достичь того уровня зрелости, которого они достигли в древнем Египте или в Индии. Интеллектуалы, «грамматики» возьмут верх и разовьют «натурфилософию», которую мы сейчас называем наукой.

Но в Возрождении был и третий компонент – «эмоциональный». Через Фукидида, Демосфена, Перикла, а также Цезаря, Цицерона и Тацита люди Возрождения вновь учились чувствовать благородную и возвышающую душу причастность к некоему большему целому – это было чувство патриотизма, «общего блага», вдохновляющее влияние традиций прошлого. Они начинали сознавать общность, в которую входит каждый гражданин, которая является его большим «я», ради которой в грозные времена он должен быть готов отдать жизнь. Средневековое общество представляло собой кастовую иерархическую систему, в которой каждое лицо занимало свое фиксированное место, а право мыслить и принимать решения было прерогативой небольшой верхушки. Теперь же, следуя по пути, указанному античностью, Ренессанс и Реформация вновь открыли ценность отдельной личности и ее способность к самостоятельному мышлению. Пройдет немного времени, и виттенбергский монах открыто заявит свое – равно как и любого другого человека – право на свободное мышление и будет смело отстаивать это право даже в столкновениях с высшей властью. Новая задача, встававшая перед людьми, – необходимость самосознания – вынуждала их найти некое высшее целое, к которому принадлежит отдельная личность. Так в структуру сознания вошел патриотизм.

Полное издание «Германии» Тацита появилось в 1510 году. «Рукописная книга, содержащая «Германию» Тацита, пережила период Средних веков в монастыре в Херцфельде и в XV веке попала в Италию. Едва ли можно переоценить влияние, которое оказал этот текст на представление германцев о самих себе. «Германия», в интерпретации гуманистов, продолжала оставаться твердым авторитетом даже в двадцатом столетии» 25. «Германия» была написана Тацитом (56—120 н.э.) в 98 году. В этой книге находятся несколько пассажей, которые надолго станут гордостью германцев, исходной точкой их патриотических фантазий и косвенной причиной больших бед. «Я склоняюсь к тому, что германцы, – писал Тацит, – являются исконными обитателями этой земли, а смешение с другими народами или взаимодействие с другими племенами оказало на них ничтожное влияние… Что до меня, я склонен считать, что германские народы никогда не сочетались браками с другими народами и поэтому являются особой нацией, чистой и уникальной в своем роде. Поэтому и физический облик их – впрочем, едва ли можно обобщать на такое огромное население – повсюду одинаков: неистовые голубые глаза, рыжеватые волосы и огромные тела. Они особенно отличаются там, где требуется исключительная физическая сила» 26. Впоследствии этот текст превратится в главный документ, оправдывающий претензии Германии на расовую чистоту и превосходство над другими народами. Ни очевидная отдаленность Тацита во времени и пространстве, ни оговорки, с которыми он делает свои утверждения, не помешают лучшим умам Германии счесть его высказывания святой истиной. «Каждый германский гуманист развивал тему германского величия по-своему. Все состязались в разнообразии и оригинальности своих аргументов» 27.

Как мы только что видели, Тацит писал, что германцы имели caerulei oculi , rutilae comae , голубые глаза, рыжеватые волосы и что у них были «огромные тела». Впоследствии эти характеристики, наряду с продолговатым (долихоцефальным) черепом – в особенности, начиная с последних десятилетий XIX столетия – станут стандартным описанием расово чистого германца, «белокурой бестии», идеального эсэсовца. Какими ненадежными были эти, а также и многие другие утверждения Тацита, особенно там, где ему приходилось писать с чужих слов, стало ясно совсем недавно. Филологи обнаружили, что выражение caerulei oculi , rutilae comae было просто общим местом, который классические авторы использовали для того, чтобы впечатлить своих читателей диковинным обликом варварского народа; другими словами, это выражение было историографическим клише. Великий греческий историк Геродот применял то же самое клише, описывая скифов, а римлянин Плиний использовал его для описания сингальцев с острова Цейлон! Так рождаются мифы – опасные мифы, если они становятся истиной для армии вооруженных фанатиков.

Одним из выдающихся деятелей германского Возрождения был рыцарь Ульрих фон Хуттен (1488—1523) – любитель приключений, патриот, сатирик и сторонник Лютера. Он сделал из херуска Арминия «настоящую культовую фигуру», которую впоследствии будет использовать германский национализм и нацизм. Арминий был германцем, осмелившимся противостоять всесильным римлянам. В 9 году н.э. он нанес им страшный удар в Тевтобургском лесу. Арминий – или, в германизированной форме, Герман – «происходил из семьи князей [племени херусков] и воспитывался в Риме при дворе императора». Его биография является иллюстрацией того, как успешно римляне ассимилировали завоеванные народы. Арминий даже стал трибуном римской армии – звание эквивалентное генерал-лейтенанту – и сражался, как и многие другие, против того же народа, из которого происходил сам (он командовал вспомогательными германскими отрядами). За это ему было предоставлено – первому из германцев – римское гражданство и звание всадника. Причины, по которым он пошел против Рима, неясны. Он встал во главе заговора, завел три ударных римских легиона под командованием Вара в ловушку и уничтожил их. Это было тяжелейшим поражением римских войск в истории. Именно поэтому продвижение римлян и остановилось на Рейне 28.