Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

«Я думаю, я не сильно преувеличу, если скажу – я слышал это от многих последователей Гитлера, – что Чемберлен был духовным основателем Третьего рейха» 85, – писал опытный журналист Вильям Ширер. Можно цитировать это с какими угодно оговорками, но нельзя усомниться в том, что влияние Хьюстона Чемберлена глубоко проникло в гитлеровскую Германию. Его книга «Основы девятнадцатого столетия» имела там «фантастический успех».

«К 1900 году существовало несколько соперничающих между собой расовых теорий, – пишет Джордж Моссе. – Б о льшая их часть основывалась на аксиоме социального дарвинизма о “выживании самых приспособленных и развивалась, уточняя антропологические критерии”. И их авторы с оптимизмом смотрели на будущий курс мировой истории. Вместо того чтобы размышлять о неизбежности загрязнения рас и закате цивилизации, эти теоретики предпочитали говорить о новой развивающейся расе, которая спасет западную культуру и оставит на всем свой уникальный отпечаток. Самым значительным из них был Хьюстон Стюарт Чемберлен. В противоположность Гобино, Чемберлен занимался анализом цивилизации не потому, что был озабочен ее упадком – напротив, он страстно желал лучшего, более красивого расового будущего».

Как мы уже видели, Чемберлен был биологом по образованию, «особенно интересовавшимся патологией растений, и если бы не проблемы со здоровьем, он мог бы стать настоящим ученым. Вместо этого он стал радикальным мыслителем, слившим свою биологическую образованность с мистической любовью к природе и социальным дарвинизмом, что очень типично для того времени. Это превращение ученого в социального расиста было ускорено его знакомством с работами Рихарда Вагнера… Он снабдил новый романтизм [фолькистский и потому расистский] научной базой, придав его расовым теориям научный пафос и цели» 86. Слияние науки и мистицизма – довольно рискованное предприятие, в результате обычно страдает либо наука, либо мистицизм, либо и то и другое.

Согласно Чемберлену, «с одной стороны мы имеем немецкую науку, которая с предельной точностью измерила все то, что существует эмпирически, с другой стороны – немецкую религию, которая открыла перед немецкой душой бесконечные перспективы. В смысле относительной важности религия занимает первое место, так как лишь ей дано измерить истинную глубину сути вещей. И так как она действует в мире идей, она следит за тем, чтобы наука не выходила за положенные ей пределы. В то же время, она использует получаемый наукой эмпирический материал для помощи самой себе. Чемберлен уверял, что человек способен постичь смысл внешнего мира через свое внутреннее “я”, облаченное в мистический германизм» 87. Отсюда прямая дорога ведет к официальным заявлениям нацистов (среди которых были и нобелевские лауреаты) о существовании истинной «немецкой науки» в противоположность ложной, «еврейской», олицетворяемой Альбертом Эйнштейном. Логические неувязки и просто бредовые утверждения такого рода не мешали немецким инженерам достичь удивительных высот в изобретательстве и рационализации производства. Это показывает, что работа инженера не нуждается в «идеологической поддержке». Однако именно «немецкая наука» поддерживала и «теорию мирового льда», и «теорию полой земли», и теорию расового превосходства арийцев. Нацизм – это фанатичный иррационализм, вооруженный инженерной технологией.

Хьюстон Чемберлен восхищался Гобино, однако, в противовес пессимизму этого француза, он выдвинул мировоззрение, полное величественного оптимизма. Как и многие его современники, в том числе Ницше, Чемберлен не мог примириться с происхождением человека от обезьяны. Это не помешало ему принять социальный дарвинизм – «что очень типично для радикальных мыслителей». Ведь раса – это пытающаяся воплотиться душа. Для этого ей нужна материальная форма, в которой важна составляющая крови. И поэтому расу можно исправлять, очищать и даже создавать «подходящим смешением кровей» 88. Возможность выведения новых пород животных казалась Чемберлену убедительным подтверждением его точки зрения. Чемберлен ушел от проблемы происхождения существующих рас, в том числе арийской или тевтонской. Главное то, что нужную расу можно создать искусственным отбором – точка зрения, которую у него позаимствует Гитлер.

Чемберлен, без сомнения, был провидцем, кем-то вроде рационального расистского мистика. (Ширер сообщает нам, что в процессе написания «Основ» Чемберлен «был одержим одним из своих “демонов”».) Расы – это духовные сущности, и составляющие их клетки-индивидуумы должны им служить и быть одной крови. Отсюда следовало, что расовый эгоизм не мог принять гуманистических и интернационалистических идеалов Просвещения. Другим следствием была святость тела твоей расы, являющейся прямым выражением воли Бога или вселенского Духа, или Природы. Тело расы нужно хранить в чистоте, что означает чистоту крови. Все чуждое и загрязняющее должно быть удалено.

«Чтобы доказать абсолютную природу расы, ее тотальность, вбирающую в себя как внутреннее, так и внешнее, Чемберлен опирался на науку. К концу XIX века, писал он, ни один ученый не может игнорировать тот факт, что внешняя форма, в которую облечен мозг, влияет на эстетические концепции, находящиеся внутри. Ведь всякое здание характеризуется материалами, из которых оно построено; они придают ему внешнюю форму и выражают собой “идеи”, лежащие в основе его создания». Далее Моссе рассказывает нам о том, как некий доктор Бургер-Виллинген создал инструмент, называемый пластометр , которым он «измерял географию человеческого лица и, таким образом, снимал слепок души человека». Разумеется, в результате этих научных измерений оказалось, что именно немцы являются благороднейшей расой на земле, спасителями мира, творцами и носителями высочайшей западной культуры.

«Физически арийцы воплощали германский идеал красоты; евреи же были их полной противоположностью. Символически – и вера в это углублялась со временем – они представляли собой противостояние Бога и дьявола… Бог, так сказать, воплотился в германской расе, а дьявол – в еврейской. Считалось, что чистых рас всего две, а между ними – “хаос народов”, выродившиеся помеси разнообразных рас» 89. Ширер пишет: «Чемберлен утверждал, что тевтоны и евреи – это единственные чистые расы, оставшиеся на Западе». Но разве Чемберлен не был антисемитом? «Евреи, – пишет он, – не ниже тевтонов, они лишь отличны от них. Они не лишены своего величия – они осознали священную обязанность человека хранить чистоту расы. И несмотря на это, в своем анализе еврейской расы Чемберлен скатывается к тому самому вульгарному антисемитизму, который он критиковал в других и от которого было недалеко до непристойных карикатур на евреев Юлиуса Штрайхера, которые публиковались в гитлеровские времена. Определенно, немалая часть “философской” базы нацистского антисемитизма напрямую вытекает из этой главы [о евреях в “Основах”]» 90. По-видимому, быть германским расистом и не сползти в антисемитизм было невозможно.