Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

«Даже если докажут, что арийской расы никогда не существовало, мы желаем, чтобы она появилась в будущем. Для человека действия важно лишь это» 109. Это слова не Гитлера, а Хьюстона Чемберлена, и они еще раз показывают, что на Гитлере действительно сходились силовые линии немецкой мысли. Какими бы сухими, абстрактными и скучными ни показались вышеприведенные цитаты, государственная доктрина нацистского государства была выработана именно на их основе. Она была сформулирована в виде директив СС, оправдывала теории и эксперименты нацистской псевдонауки и привела в итоге к грудам трупов, которые бульдозерами зарывали в ямы в Бухенвальде и других лагерях смерти. С точки зрения логики, убеждения Гитлера были полным вздором, но они были действенными и смертоносными. Действенность придала им невротическая гордость народа, а смертоносными их сделало безусловное подчинение «гению», оказавшемуся архангелом Смерти.

Мы встречали слово «фолькистский» уже не раз и обнаружили, что оно напрямую связано с такими терминами, как раса, народ и нация, хотя и не является их синонимом. Джон Вайсс пишет, что « volkist », так он передает слово völkisch на английском, «является термином, производным от немецкого Volk , народ [11] Ясно общее происхождение Volk и таких слов, как фольклор и фолк-музыка. , и означает племенное кровное родство, причем идея общечеловеческой природы ему совершенно чужда. По силе веры это сродни религии; у фолькистов нет аналогов в других западных народах» 110.

В своем известном эссе «Кризис немецкой идеологии» Джордж Моссе уделяет много внимания анализу фолькистского движения. Он пишет: « Volk значит больше, чем просто “народ”. Со времен рождения немецкого романтизма, то есть с конца XVIII века, это слово обозначало единство группы людей с некой трансцендентной “сущностью”. Эта сущность могла называться “природа”, “космос”, “миф”, но в любом случае она сливалась с глубинной природой человека; из нее исходило его творчество, она придавала глубину его чувствам, была источником его индивидуальности и его единения с другими членами Народа ( Volk ). Главным элементом здесь является связь души человека с его естественным окружением, с “сутью” природы» 111.

Герман Гилбхард видит это так: «В глубине идеи фолькизма лежит представление о том, что верховная сущность, Volk , стоит над государством, она предваряет его во времени и превосходит его. В любом случае, священным является лишь Volk , а не государство или общество. Словарь Брокгауза [авторитетный немецкий словарь] определяет концепцию, содержащуюся в слове “фёлькиш”, которая после событий 1918 года стала широко распространенной политической идеей, следующим образом: “Немецкая форма слова “национальный”, причем этому национализму придается смысл, основывающийся на идее расы, что придает ему явно антисемитский характер”». 112

Обычно Volk объединяется языком, который многие лингвисты, а также верующие фолькисты считали священным «языком-прародителем», способным если не породить Volk , то, во всяком случае, объединить его. Большинство немецких писателей и философов, упомянутых выше, пели своему языку дифирамбы, а некоторые даже заявляли, что именно на этом языке говорил Адам. Гитлер же утверждал в «Майн Кампф»: «Создает народ или, точнее, расу не язык, а кровь». Как бы то ни было, Великий Германский рейх должен был включить в свои границы все германские или германоязычные народы, будь то голландцы, фламандцы, скандинавы, эльзасцы или швейцарцы. Как мы уже видели, раса, а тем более, кровь – понятия весьма расплывчатые, не менее расплывчатой идеей был и Volk . Но установить, на каком языке говорит та или иная группа людей, легко – на практике именно это и определяло, кто, собственно, войдет в немецкий Volk .

В ходе своей карьеры Гитлер часто жонглировал словами Volk , раса, государство, нация, используя их по вдохновению и наитию. «Слово “фолькистский” не несет в себе четко определенной идеи», – читаем мы в «Майн Кампф». Это «расплывчатая концепция», которую «каждый понимает как ему вздумается». Однако мы знаем, что он не мог обойтись без множества последователей фолькизма – именно оттуда он вербовал своих людей, – а для них эта идея ассоциировалась с прошлым и будущим Германии, с величием ее народа и государства. Поэтому через несколько страниц нам попадается: «Фолькистская концепция этого мира находится в глубоком согласии с волей Природы, поскольку она восстанавливает свободную игру природных сил, ведущих расу путем постоянного взаимообучения к высшему типу. В результате этого лучшая часть человечества овладеет землей, сможет свободно работать в любой области этого мира и даже достичь сфер, лежащих за пределами земли. [?] Все мы чувствуем, что в будущем человечество встретится с проблемами, которые может разрешить лишь высшая раса человеческих существ, раса, которая будет владеть всеми другими народами земли и распоряжаться всеми ресурсами мира».

«По контрасту с Гиммлером, Гитлер был очень скрытным во всем, что касалось его эзотерических и мифологических воззрений, – пишет Рюдигер Зюннер. – Это говорит больше о его тактическом мастерстве, чем о действительном мировоззрении, которое было каким угодно, но не рациональным… Он порой делал выпады против германского культа Гиммлера или оккультных фолькистских организаций, которые ясно показывают, что он осуждал их оторванность от земных реалий. Но он вовсе не нападал на идеи, лежащие в их основе. Помимо этого, Гитлер был очень осмотрителен во всем, что касалось его личных верований, и всегда умел приспособить свои слова к мнениям слушателей. Если же заглянуть в его высказывания глубже, за идеологическим фасадом можно различить мифологический фундамент, без которого эта пресловутая миссия ариев так и осталась бы непонятной. Важную роль во всем этом играли часто встречавшиеся в его изречениях христианские апокалиптические элементы, а также нордические легенды, саги и символы» 113.

Несомненно, саги и легенды о германском прошлом всегда завораживали Гитлера, даже в его блеклые венские годы – мы знаем об этом от Августа Кубицека. Возможно, самым значимым элементом его видения и миссии был мифологический мир, созданный Рихардом Вагнером. Сопоставляя друг с другом его нападки на учение фолькизма и одновременно важность для него отдельных элементов этого учения, мы неизбежно приходим к выводу, что в основе этих внешне противоречивых проявлений лежало нечто иное, фундаментальное, о чем он не говорил напрямую – в отношении чего он был «очень скрытен», по словам Зюннера, – нечто крайне важное для понимания Гитлера. Позже мы еще вернемся к этому. На данный момент нам придется удовлетвориться заключением Моссе, что «фолькистские мыслители, по мнению Гитлера, не могли оперативно реагировать на «действительное» развитие политической ситуации… Фактически, их мировоззрение, вместо того чтобы предсказывать возможные направления развития, вело их к оторванности от реальных событий… Именно гений Адольфа Гитлера сумел превратить фолькистов, бегущих от действительности, в дисциплинированную и эффективную политическую организацию» 114.