Юрий Дубинин - Дипломатическая быль. Записки посла во Франции

При отъезде из Парижа были, разумеется, принятые в таких случаях проводы-коктейли. Главным прощальным мероприятием был обед, который в честь нас с женой дал у себя на вилле в домашней обстановке директор Делавне с супругой. Помните, тот самый, который председательствовал на мандатной комиссии. Мы расставались как добрые коллеги, а кто старое помянет — тому глаз вон — эта человеческая мудрость границ не знает.

Возвращались на родину мы поездом через Швейцарию, Австрию, Венгрию. Остались позади пригороды Парижа. Открываю прихваченную в дорогу газету за 29 октября 1959 года. Там сообщение о предстоящем визите Н. С. Хрущева во Францию. Большая новость. Мелькает мысль-мечта: вот бы попасть на такое событие! Что же, фантазировать никому не возбраняется, но все это далеко от реальности. Пока я даже не знаю, что ждет меня в Москве.

Случилось, однако, так, что несколько дней спустя я был направлен в Первый Европейский отдел Министерства во французскую референтуру. Должность у меня в моих глазах весьма достойная — 3-й секретарь. Стол в кабинете на трех дипломатов. В отделе действительно начинается подготовка к большому, небывалому за все годы после революции визиту во Францию на высшем уровне. Помимо прочего, подбирали целую команду переводчиков. Штатных, зарекомендовавших себя не было ни в МИДе, ни в госаппарате вообще. Пришлось организовать конкурс, которым руководил один из ветеранов дипслужбы, человек, побывавший послом в Париже, — А. Е. Богомолов. Я оказался в числе двух, которых отобрали для перевода переговоров между Н. Хрущевым и Ш. де Голлем. На меня же возложили переводческие функции при передвижении Хрущева по стране. Специальный переводчик нес ответственность за публичные выступления, еще один — за пресс-конференции. Дина Бабкина из нашего бюро переводов должна была помогать супруге Хрущева.

Как и когда возникла идея визита во Францию? В принципиальном плане этот шаг отвечал все более утверждавшемуся курсу Советского Союза на мирное сосуществование. Франции уделялось все большее внимание. Особенно это проявилось после вторичного прихода де Голля к власти. В январе 1959 года де Голль стал президентом страны, а уже в начале марта С. А. Виноградов по поручению советского правительства дал понять в беседе с ним, что советская сторона готова провести обмен мнениями между Советским Союзом и Францией на высшем уровне. Однако должного отклика в Париже, главным образом из-за германской проблемы, мы не находили. Вместе с тем осенью 1959 года Н. С. Хрущев совершил сенсационный визит в Соединенные Штаты Америки. Президент США был приглашен с ответным визитом в СССР. По инициативе Н. С. Хрущева была намечена встреча лидеров четырех великих держав. Местом ее проведения был избран Париж. Во Франции обеспокоились. Там почувствовали опасность того, что если она не изменит свою позицию в вопросах развития отношений с СССР, то может остаться в стороне от решения важнейших международных проблем. Это обстоятельство не только дало толчок решению де Голля передать в октябре 1959 года Хрущеву приглашение посетить Францию, но и проявить подчеркнутую заинтересованность в том, чтобы визит состоялся.

Следует отметить, что разоблачение Н. С. Хрущевым культа личности Сталина, осуждение им репрессий сталинской эпохи, резко возросший динамизм советской внешней политики, при котором борьба за мир, за разрядку международной напряженности и разоружение стали облекаться в плоть конкретных инициатив, наконец, открытый, яркий стиль поведения советского руководителя способствовали быстрому росту его популярности за рубежом, повышали авторитет Советского Союза, внимание к его действиям, его слову. Это обещало успех визита, что было выгодно де Голлю с точки зрения повышения его престижа в самой Франции.

Принимая приглашение, в Москве исходили, в свою очередь, из того, что визит предоставит возможность советскому правительству составить более ясную картину о позициях Франции по главным международным вопросам перед намечавшимся на середину мая 1960 года совещанием руководителей четырех держав и попытаться найти взаимопонимание хотя бы по некоторым из них. Советское правительство надеялось также, что переговоры с французским правительством могут благоприятно сказаться на дальнейшем развитии отношений между двумя странами.

Я впервые наблюдал ход подготовки к визиту. Шла она непросто. Сказывались сложности формирования нового внешнеполитического курса Политика Советского Союза быстро уходила от скованности сталинских времен. Вместе с тем в ней рядом с масштабными инициативами, нацеленными на решение путем переговоров кардинальных проблем, стоявших перед миром, соседствовали акции волюнтаристского характера, заявления, звучавшие как ультиматум. Так, Н. С. Хрущев пригрозил подписать в одностороннем порядке мирный договор с ГДР, что воспринималось на Западе как посягательство на статус-кво в германских делах.

В советском руководстве шел многотрудный поиск сочетания, баланса между целями межгосударственного общения и идеологической окраской международной деятельности Советского Союза Проблема эта оказывалась в отношении Франции даже более деликатной, чем в отношении США. Франция была страной сильного коммунистического движения. Отношения между французской компартией и де Голлем были весьма напряженными. Руководство компартии полностью поддержало идею визита Хрущева во Францию, что положительно воспринималось в Москве. Теперь вставал вопрос, как с учетом всего этого расставить акценты в программе пребывания распределить время и внимание между различными мероприятиями визита? В эту работу императивно вторгался Международный отдел ЦК, отвечавший за отношения с коммунистическим движением. Там зачастую давались настолько далеко идущие толкования понятия интернационализма, что даже обращение к категории национальных интересов, столь необходимое для отношений между государствами, воспринималось как ересь. МИДу, А. Громыко, не так давно назначенному министром иностранных дел, было непросто отстаивать позиции, отвечавшие задачам сближения по государственной линии.

Споры по этим вопросам заходили так далеко, что под угрозой срыва оказался сам визит.

9 марта 1960 года, т. е. за какую-то неделю до визита (было объявлено, что он начнется 15 марта), послу в Париже были отправлены указания для беседы с французскими представителями, в которых обращалось внимание на то, что во время поездки по Франции проведение официальных завтраков в честь Хрущева планировалось французской стороной в ряде пунктов не в муниципалитетах, а в префектурах.