Валентин Бадрак - Стратегии гениальных мужчин

Восхождение Цезаря началось в двадцать семь лет, когда он внезапно (но не без помощи влиятельных родственников) был избран в коллегию жрецов-понтификов. Одним из наиболее важных решений будущего вождя нации была ставка на плебс в целом, и на самых отчаянных и оголтелых его представителей в частности, что говорит о раннем понимании Цезарем мощи толпы, массы, организованной сильной рукой. Внимательно пронаблюдав за последними веяниями в среде римской бедноты и не менее тщательно изучив историю своего народа, Цезарь получил четкое представление о психологии столичной толпы и вполне определенно знал, какие шаги необходимы для поэтапного завоевания ее расположения. Другой особенностью, сыгравшей значительную роль в судьбе Юлия, стала его неизменная и решительная психологическая установка на успех: он сумел поверить и убедить себя и окружающих в своей собственной исключительности, что дало ему силы к великому терпению, уберегло от сомнительных авантюр, погубивших менее благоразумных современников (таких как Катилина или серьезный римский полководец и самый богатый человек империи Марк Красс), и в то же время позволило придерживаться ровной линии поведения, исключавшей грубость и высокомерие. Этот имидж человека, излучающего спокойную уверенность, самообладание и твердость духа, весьма импонировал не только массам, всегда жаждущим подчинения, но и значительной части безвольного или распутного римского нобилитета, уважающей мощь и готовую поддерживать сильную личность. Тем более что Цезарь постарался убедить своих кредиторов, что он не из тех, кто забывает финансовых покровителей. Удивительным образом Цезарь научился убивать двух зайцев одним выстрелом – он получал деньги и в то же время привязывал к себе сильных людей республики, ссудивших ему значительные суммы. Он же не скупился и так же охотно покупал людей, как и делал долги. Благодаря неиссякаемому обаянию, немыслимой щедрости и откровенному подкупу (правда, практически всегда через подставных лиц) Цезарь успешно добивался расположения народных масс.

Цезарь не принимал близко к сердцу огромные, порой убийственные суммы, взятые в долг на привлечение внимания простонародья. В тридцать один год, будучи выбранным одним из двадцати римских квесторов и впервые получив доступ в сенат, Юлий сумел вызвать одобрение народа демонстрацией восхищения перед своим знаменитым дядей Марием (кстати, также почитаемым народом, но запрещенным со времен диктатора Суллы) и произнесением во время похоронной церемонии хвалебной речи своей умершей молодой жене. А в тридцать четыре, когда он уже успел побывать в Испании в свите наместника богатой провинции и рассчитаться с частью бесчисленных долгов, Цезарь был избран эдилом – должность, учрежденная для поддержания внутреннего порядка в городе и совершенствования внешнего вида самой столицы империи. Эта должность открыла просто фантастические возможности напоминать о себе небывалым расточительством, а как опытный политик Цезарь понимал, что главное искусство общественного деятеля и государственного лидера – постоянно быть на виду и ни при каких обстоятельствах не отойти в тень. Так, однажды он дошел до того, что оплатил выход на арену 320 пар гладиаторов в доспехах и с вооружением из чистого серебра. Колоссальные усилия и неиссякаемая активность Цезаря очень скоро вызвала беспрецедентную восторженную поддержку низшего класса – он сумел претворить в жизнь с трудом укладывающуюся в голове политическую эквилибристику – почти не имея средств, продемонстрировать за взятые в долг деньги такой потрясающий размах, который надолго застыл в памяти Вечного города и был связан с именем расточительного эдила, любящего дарить народу исключительные фейерверки. Но проявления благородного вкуса в украшениях комиций (места народных собраний), построение новых портиков для Капитолия, выставление напоказ зевакам редкого антиквариата и организация невыразимо дорогих зрелищ были отнюдь не пустой тратой непомерно растущих долгов. Напротив, за чужие деньги он покупал себе имя, а делая пышные подарки, «лепил» преданных людей и надолго привязывал их к своему лагерю, выбирая при этом наиболее одаренных и способных.

Долгое время сам Цезарь жил относительно скромно, а будучи магистратом, в отличие от многих других высокомерных римских политиков, не считался с трудоемким процессом личного приема простого люда и среднего класса (всаднического сословия), среди которых подкупами, подарками и обещаниями в поддержке создал целую сеть информаторов и глашатаев, тайно или открыто занимавшимися рекламой его личности. То же самое касается и переговоров Цезаря с представителями высшего и самого влиятельного класса – сенатского сословия. Действуя осторожно, но весьма решительно, он приобрел в это время поддержку многих сенаторов и известных народных трибунов, и среди них – одного из самых богатых маститых людей Рима – Марка Красса, который часто тайно одалживал Цезарю гигантские суммы.

Долги Цезаря ко времени его отъезда в Испанию в качестве пропретора достигли умопомрачительной суммы, что, правда, мало тревожило уверенного и расчетливого интригана. Дошло даже до того, что его не желали выпускать за пределы Рима, пока он не расплатится, но благодаря вмешательству Красса, неожиданно выступившего поручителем, скандал был улажен. Все это – подкупы, умение вести переговоры и плести тайные, хитроумно запутанные интриги позволили Юлию Цезарю быть выбранным в тридцать семь лет верховным понтификом – главным религиозным лицом Рима, избиравшимся пожизненно. Интересно, что Цезарь и тут отличился – вместо существующего порядка избирать верховного понтифика коллегией жрецов Цезарь при помощи влиятельного народного трибуна и своих людей в сенате изменил законодательство и ловко подкупил основную часть электората. А лишь только после оглушительного успеха на этих выборах, что означало яркую политическую победу и ознаменовало завоевание нового рубежа на политическом поле брани, Цезарь позволил себе переселиться из скромного дома в богатое государственное здание.

Пестрые изнурительные выборные баталии продемонстрировали Риму не только политическую продуктивность Цезаря, но и неистощимость его энергии, а также обескураживающую точность расчетов – он молниеносно оценивал внутреннюю политическую ситуацию и ожесточенно, с какой-то роковой готовностью брался за такие дела, которые другие считали абсолютно невыполнимыми. Его не пугали масштабы усилий – все, что годилось даже для самого незначительного продвижения вперед, пускалось в ход, и это упорство, помноженное на удивительную осмотрительность, постепенно начали приносить сочные плоды успеха. Наконец, он всегда был одинаково трезв в оценке своего собственного положения и окружающих. Подсознательно понимая, что усилить свой имидж можно путем прибавления к нему политического веса наиболее сильных мира сего, он ухитрился сделать своими друзьями сначала упомянутого уже известного в стране полководца и общественного деятеля Марка Красса, а затем и наиболее внушительного по влиянию на сенатское сословие и почти всемогущего в империи человека – Гнея Помпея. Зная, что Помпей и Красс ненавидят друг друга и в то же время готовы на все, чтобы удовлетворить свое ненасытное тщеславие, Цезарь реализовал почти немыслимый план – организовал тайный тройственный союз – триумвират, которым, по сути, ловко манипулировал в течение нескольких лет. Практически, он выбрал себе выгодную роль посредника между двумя наиболее влиятельными и ненавидящими друг друга людьми, чем обеспечил себе консульство – высшую выборную должность в древней республике.