Дмитрий Язов - Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала

Мороз толком ничего не знал, без переводчика, по разговорнику оперативные вопросы не решаются. Заехали в Касе-де-визито посмотреть, как устроился Александр Иванович. Там я познакомился с капитаном Джоелем Чавеко – командиром дивизии. Чавеко исполнилось 23 года, с вьющимися волосами, бородкой, обвешанный ремнями, с огромным пистолетом, подтянутый, быстрый в движениях, он больше подходил на должность командира роты, но революция опиралась на молодых, самому Фиделю в то время было только 36 лет.

Чавеко пригласил нас к журнальному столику. «Агуа, сок, сербесер?» – начал разговор кубинец. Мороз объяснил, что нам предлагают сок и пиво. Я попросил апельсиновый сок и, продолжая разговор, пригласил Чавеко поехать с нами. Он согласился.

В танковом батальоне нас встретил подполковник Ширяев, повел к больным. Зрелище было не из приятных: опухоли, волдыри под глазами, раны кровоточили. Больные отгоняли москитов, тучами висевших над нарами. Воздух был заполнен ядовитым запахом гуавы, на лагерь наползала огромная зловещая черная туча. Чавеко подошел к ядовитому дереву, сорвал несколько листьев, размял их в руках и показал, что их надо варить, затем натереть отваром тело, в результате получится что-то вроде наших прививок.

– А вы сами болели? – спросили мы Чавеко.

Он засмеялся и объяснил, что так лечился в горах Сьерро-Маэстро.

Я спросил Чавеко:

– А с врачами вашими можно проконсультироваться?

– О нет, – ответил он, – врачи драпанули вместе с Батистой!

В районе дислокации полка не было никаких навесов. Все складировали под открытым небом. Стояли только палатки для личного состава. В этих палатках при тропической жаре, повышенной влажности бактерии размножались в идеальных условиях. Уже через несколько дней консервы начинали вздуваться, «бомбажить». Отправив Мороза за врачом в Сантьяго-де-Куба, я с капитаном Чавекой отправился договориться о размещении нашего провианта на складах. Уже на другой день мы начали перевозить муку, сахар, масло, консервы и крупы, весь годовой запас продовольствия. Приехал и армейский врач из Сантьяго-де-Куба, он прописал лечением хлористым кальцием.

Ночью я проснулся от стрельбы. Позвонил дежурному: «Что? Где? Почему стреляют?» Он обзвонил посты и доложил: «Стрельба велась по внешнему периметру, где службу несут кубинцы».

С кубинским постом разбирался старший лейтенант А.П. Пыльцин. Он доложил, что стрелявший кубинец показал на кустарник: слышал разговор контры. По кустарнику и полоснул автоматной очередью. А наш воин дал ответную. В общем, виновником оказался попугай.

Пришлось ужесточить инструктаж, оборудовать посты, изменить их положение. Решили создать и смешанные посты, чтобы из-за незнания языка не стать заложниками случайности. И опять мне вспомнились слова Чуйкова: «Надо все предвидеть, советников не будет – ты всему голова».

Иван Павлов прилетел на аэродром в Ольгин без предупреждения. Стояла жара, и Павлов предложил стол с картой провинции Ориенте и нашей дислокацией вынести на воздух.

Когда вышли из палатки, он увидел солдат в трусах, они прокладывали переднюю линейку. Это генерала вывело из равновесия. Он начал ругаться: «Вы что – князь? Почему люди одеты не по форме?»

Павлов был человек крутого нрава, но справедливый. Он быстро понял, что надо уходить из этих джунглей, искать более высокое место.

Я доложил, сколько больных, какие меры приняли для сохранения продовольствия, что техника вся исправна и находится в боевой готовности. Сопровождал Павлова начальник войскового отдела оперативного управления полковник Соловьев Виктор Васильевич.

Объехали все батальоны, но в плавках больше солдат не встречали. Осмотрел командующий и больных, спросил генерала Пелипенко, заместителя по тылу: «А куда медицина смотрит, все солдаты в язвах?» Пелипенко ловко выкрутился, мол, госпиталь уже развертывается в Ольгине.

Я знал, что это отговорка, но Пелипенко таким образом взваливал на себя ответственность, а это давало мне право просить оставить его в Ольгине, чтобы решить кое-какие хозяйственные вопросы. В Ольгине развертывался объединенный продовольственный склад, и на наш полк была возложена задача перевозить материальные ценности с кораблей. Прибывала на аэродром «Провидение» и эскадрилья боевых бомбардировщиков Ил-28, которой мы оказали помощь в обустройстве.

А когда я доложил Павлову о больных дизентерией, генерал приказал быстро уходить из этого района. Он посоветовал найти более высокое место, продуваемое ветрами.

Перед отъездом Павлова меня проинформировали, где расположились полки ПВО в провинции Ориенте. Теперь я был связан с генералом Пелипенко, который легко расточал обещания, а вопросы решал с большим скрипом. Каждый раз надо было звонить в Гавану, докладывать и выпрашивать. Например, вопрос о размещении госпиталя решался целый месяц. Под госпиталь местные власти передали нам здание Паласе юстициа.

На другой день мы с В.В. Соловьевым и с переводчиком выехали на газике в Сантьяго-де-Куба. Дороги на Кубе прекрасные. Проехали Сан-Педро-де-Какокум, Пуэто-эль-Кристо и вскоре были в Баямо. Справа в туманной дымке виднелись горы Сьерра-Маэстра. Переводчик увлеченно рассказывал о продвижении Повстанческой армии. Миновали Пальмо-Сориано, где находилась радиостанция, по которой Фидель часто обращался к кубинскому народу. Проехали Сан-Луис, Дас-Коминос, и вот мы в столице восточной провинции Сантьяго-де-Куба. На стенах домов красочные призывы: «Патрио о муэрте!», «Венсеремос!» («Родина или смерть!», «Мы победим!»). Мне подумалось, что любовь к Родине – это и есть величайшее чувство, которое воспитывается в каждом народе. Если, конечно, президент страны не запродал себя вместе со своими домочадцами какой-нибудь державе.

В штабе армии нас встретил командующий Каликста Гарсиа. Запомнилось его небритое, скуластое лицо, выразительные глаза, неторопливость в словах. По кубинскому обычаю нам предложили с дороги что-нибудь выпить: сок, кофе, агуа, сербесер. Поблагодарив, мы вошли в кабинет, где на стене висела огромная карта с обозначенными на ней пунктами дислокации войск армии. Виктор Васильевич доложил о цели нашего визита, представив меня: «Компанеро Дмитрий».

Сначала нам показали на карте американскую базу Гуантанамо и наиболее опасные направления в случае активных действий американцев, удобный плацдарм для высадки морского десанта. В любом случае необходимо было дислоцировать полк на перекрестке дорог, которые сходились в Ольгине. При этом нам посоветовали решить проблему с водой. На Кубе воды мало, случается, что за три-четыре месяца и капли не выпадает. Все зависит от дождей. Договорились, что командующий завтра направит вертолет в Ольгин со своим офицером из штаба армии и поручит Чавеке совместно с нами подобрать удобное во всех отношениях место. «Выбирайте место на высоте, – посоветовал командующий, – с источником воды и желательно вблизи линии электроснабжения».