Андрей Громыко - Памятное. Испытание временем. Книга 2

В то же время сказать только это означало бы дать Макговерну излишне одностороннюю оценку. На американской политической арене фигура Макговерна стоит несколько особняком.

Его деятельность и взгляды вызывали у американцев эмоциональную реакцию: одни страстно его поддерживали, другие столь же страстно отвергали. Его имя всегда окружала атмосфера противоречивых мнений, но только не равнодушия.

После того как в начале июня 1968 года убили Роберта Кеннеди – претендента на пост президента, его сторонники обратились к Макговерну, тесно связанному с кланом Кеннеди и активно поддерживавшему в то время президентскую кампанию самого Роберта Кеннеди, с просьбой «возглавить их движение». После некоторых колебаний, связанных с его предстоящим переизбранием в сенат, и когда стало известно, что младший Кеннеди – Эдвард отказался баллотироваться в президенты, Макговерн дал свое согласие.

10 августа 1968 года, буквально накануне предвыборного съезда демократов в Чикаго, Макговерн официально объявил о выдвижении своей кандидатуры на пост президента США. Большинство участников съезда, однако, остановили свой выбор на Губерте Хэмфри, которого избрали кандидатом в президенты от демократов. Макговерну ничего не оставалось, как заявить о своей поддержке Хэмфри.

Неудача не обескуражила Макговерна. На следующих президентских выборах он сделал новую попытку стать президентом. В 1972 году в обстановке широкого размаха антивоенного движения в связи с «грязной войной» США во Вьетнаме Макговерн выступил с резкой критикой внешнеполитического курса Никсона. Демократы, особенно молодежь, поддержали его, и он сумел добиться выдвижения официальным кандидатом от своей партии на пост президента США. Но средний американец в своем большинстве поддержал Никсона, отдав ему голоса на выборах. Макговерн и на этот раз проиграл.

Взгляды Макговерна как по вопросам внутренней, так и международной политики США оказались более передовыми, чем те, которые сформировались в стране под массированным воздействием средств массовой информации. К тому же несравненно более мощными средствами, и организационными, и финансовыми, располагали именно те круги, которые поддерживали Республиканскую партию и ее избирательную платформу. Можно сказать, сила силу одолела.

В ходе избирательной кампании по выборам президента в 1984 году Макговерн вновь вступил в предвыборную борьбу, но, видимо, почувствовав, что его шансы невелики, сам сошел с дистанции на раннем этапе первичных выборов Демократической партии. Тем не менее его опыт и авторитет пригодились этой партии. Он играл заметную роль в разработке стратегии и тактики в предвыборной кампании демократов, укреплении их партийных рядов в борьбе против «рейганизма». В области внешней политики Макговерн последовательно выступал за улучшение советско-американских отношений, за проведение между СССР и США активных переговоров по всему комплексу проблем ограничения и сокращения вооружений.

Мне довелось беседовать с Макговерном два раза, причем оба раза в Советском Союзе, соответственно в 1977 и 1984 годах.

Мы встретились в Министерстве иностранных дел. Передо мной предстал улыбчивый – какой же американец идет на выборы без улыбки, – по-спортивному подтянутый человек. Это был интересный собеседник.

Та беседа запомнилась. В ходе ее партнер цепко и дипломатично отстаивал свои взгляды, умело подбирал аргументы, ясно и лаконично формулировал мысли. Обладал он и довольно редким даром внимательно слушать, стараться понять взгляды собеседника даже по тем вопросам, по которым практически невозможно добиться сближения ввиду противоположных позиций сторон.

Макговерну претила идея создания искусственных барьеров, мешающих сотрудничеству между СССР и США в вопросах сохранения мира и устранения угрозы войны. В этом проявлялся его политический реализм.

Безусловно, Макговерн принадлежит к тем американцам, которые, взвешивая «за» и «против» той или иной модели советско-американских отношений, готовы вести дела с СССР на основе принципа мирного сосуществования государств независимо от их общественного строя. Тогда он сказал:

– Я исхожу из того, что, несмотря на различие общественного строя СССР и США, различие идеологий, обе страны должны решать все спорные вопросы мирным путем, за столом переговоров.

Во второй раз мы встретились в Мисхоре, недалеко от Ялты. Стоял июль. Хотя беседа проходила утром, тем не менее солнце пекло. Макговерн с охотой принял мое предложение снять пиджаки.

Беседа продолжалась почти три часа. Была она интересной. Собеседник высказывал взгляды отличные от тех, которыми руководствуется во внешних делах рейгановская администрация. У нас были довольно близкие или схожие позиции по вопросам развития советско-американских отношений и по ряду международных проблем.

Обратил я внимание на то, что Макговерн не только тонко и детально разбирался в существе проблем, которые обсуждались, но и на то, что он человек с гибким мышлением, обладающий способностью трезво и с разных сторон посмотреть на то или иное явление и лишь потом прийти к определенному суждению.

Макговерн с убеждением говорил:

– Ограничение вооружений неразрывно связано с улучшением политических отношений с Советским Союзом, и поэтому начало советско-американских переговоров с целью достижения ограничения прежде всего ядерных вооружений и общего взаимопонимания между двумя странами должно стать первостепенной задачей внешней политики США.

Убежден в том, что этот деятель на голову выше многих политиков США в понимании причин и опасностей нынешней ситуации в мире.

Немало представителей влиятельных кругов американского бизнеса выступает за развитие делового сотрудничества между США и СССР. Тягу к экономическому сотрудничеству с нашей страной не смогли подорвать ни неблагоприятная обстановка в США, когда противники разрядки сумели перехватить внутри страны инициативу в определении внешнеполитического курса, ни усилившаяся международная напряженность.

Одна за другой попытки Вашингтона разжечь экономическую холодную войну против СССР и других социалистических стран терпели провал. С внутриполитической точки зрения для США такой курс также особых дивидендов не приносил. Он лишь усугублял расстройство в экономике, в том числе недогрузку ряда ее отраслей и безработицу. Эмбарго на вывоз зерна, как противоречащее интересам фермеров, правящие круги США сами же отменили. Не к лучшему результату привело и эмбарго на продажу СССР оборудования для нефтяной и газовой промышленности.