Андрей Громыко - Памятное. Испытание временем. Книга 2

– Однако мою страну, да и мир в целом, подстерегают опасности ввиду самого факта существования социализма с его учением и доктринами.

Подобные доводы повторяются и по сей день.

Если проанализировать год за годом весь послевоенный период, то нетрудно заметить, что ведущие капиталистические государства Запада упорно избегали принятия на себя и в одиночку, и коллективно обязательства не прибегать к силе при возникновении разногласий и конфликтных ситуаций со странами другой социальной системы.

Когда по предложению Советского Союза либо по совместному предложению стран Организации Варшавского договора возникал вопрос о заключении соглашения о неприменении силы в отношениях между государствами, то со стороны государств НАТО поступал, по существу, отрицательный ответ либо вообще не следовало никакой реакции.

Главным доводом стран, отказывавшихся принять наше предложение, являлось обычно утверждение о том, что достаточно Устава ООН, который обязывает государства прилагать усилия к тому, чтобы все споры и разногласия между ними решались мирным путем. Это уставное положение, на принятии которого в свое время настаивал Советский Союз, разумеется, является достижением в международной жизни. Но этого сейчас недостаточно.

Ныне при наличии ядерного и других видов оружия массового уничтожения признание и соблюдение принципа мирного сосуществования государств с различным общественным строем особенно важно.

От времен Генуи до наших дней пролегла огромная дистанция. Но принцип мирного сосуществования двух общественных систем не только не потерял своего значения – он приобрел еще большую силу, еще больший вес в международной жизни.

На моем жизненном пути наряду с государственными и политическими деятелями встречалось немало людей, прославившихся в различных областях культуры и науки. Кое о ком из видных зарубежных представителей культуры я уже написал. Хочу рассказать о некоторых советских.

Естественно, я не берусь давать подробную характеристику ни их судьбы, ни творчества. Все, о чем скажу, будет лишь штрихами к знакомым портретам уже давно знаменитых моих современников.

В жизни дипломата за рубежом тоже бывают неожиданные ситуации, из которых надо мгновенно искать выход. Так, например, случилось и со мной, когда был запущен первый советский искусственный спутник Земли.

В Нью-Йорке шел какой-то очередной дипломатический прием. Вдруг в зал с шумом ворвались несколько корреспондентов. Они задавали всем один и тот же вопрос:

– Где советский представитель? Где Громыко?

Вскоре я оказался в плотном кольце журналистов, которые «простреливали» меня вспышками фотоламп и спрашивали одно и то же:

– Мистер Громыко, что вы можете сказать о запуске вашего спутника?

Честно сознаюсь, я ничего об этом еще не успел услышать, так как само сообщение по радио было передано, когда я находился уже на приеме. Но конечно, нельзя было подавать вида, что меня застали врасплох. Больше того, я старался получить для себя хоть какую-нибудь информацию из их настойчивых вопросов-выкриков. И пока стоял, поворачиваясь и так и эдак перед толпой суетящихся фотокорреспондентов, я узнал, что только что в Москве объявлено о запуске первого в мире искусственного спутника Земли. Стараясь быть как можно более спокойным, я сообщил корреспондентам свое мнение по этому поводу:

– Я считаю это большим достижением советской науки и техники, всего советского народа.

Корреспонденты закидали меня вопросами:

– Как давно Советский Союз готовился к этому?

– Когда вы получили сообщение о том, что будет запущен этот спутник?

– Как долго он будет летать?

Вопросы следовали один за другим. Множество обращений ко мне требовало немедленного ответа. Конечно, они хотели получить как можно больше информации, а я делал вид, что мне кое-что известно, но пока я им об этом сообщить не могу. И вдруг один из них выпалил:

– А когда советский человек полетит в космос?

Этот вопрос был, что называется, с подвохом. Я решил на него ответить так:

– Когда полетит, то об этом будет сразу же объявлено.

Я и не предполагал, что это случится через четыре года. Он полетел. Звали его Юрий Гагарин.

Получилось так, что с Юрием Гагариным мне пришлось близко познакомиться опять-таки в Нью-Йорке. Он находился в зените славы, о нем уже знал весь мир. Со всех концов планеты ему в Москву прибывали приглашения посетить ту или иную страну. Уже совершили к тому времени свои полеты в космос и Титов, и Быковский, и Терешкова.

Юрий Гагарин и Валентина Терешкова прибыли в Нью-Йорк пролетом из Мексики в октябре 1963 года и остановились там всего на два дня. С ними был Герой Советского Союза генерал Н.П. Каманин.

В советском представительстве при ООН мы встретились в тесном дружеском кругу и говорили о полете Юрия Гагарина, который он совершил за два года до этого, и о полете в космос Валентины Терешковой, которая совершила свой героический подвиг за несколько месяцев до прилета в Нью-Йорк.

Их имена тогда были на первых страницах американских газет.

Во время беседы я обратился к нашим прославленным космонавтам:

– А что, если вы выступите на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи в связи с обсуждением вопроса о запрещении вывода на орбиту объектов с ядерным оружием на борту?

– Да как-то неловко, Андрей Андреевич, – сказал Юрий Гагарин. – Это же все-таки Генеральная Ассамблея.

– Ничего страшного, – парировал я. – Выступления будут короткими. Каждый из вас сегодня вечером сядет и приведет свои мысли в порядок. А я могу помочь советом.

Было видно, что это предложение несколько озадачило наших гостей. А я еще «подлил масла в огонь»:

– И вам обязательно нужно в Нью-Йорке провести пресс-конференцию.

Юрий Гагарин и Валентина Терешкова в тот вечер долго не ложились спать, усердно готовились к своим выступлениям.

В общем, можно сказать, что космонавты подключились к «дипломатической работе».

На следующий день мы приняли участие в завтраке, устроенном по случаю приезда космонавтов, который был дан в помещении советского представительства при ООН. Народу здесь собралось немного: только наши дипломатические работники. Рядом со мной – Гагарин и Терешкова. Глядя на своего соседа, я понял справедливость выражения, которое услышал от кого-то из наших представителей незадолго до прилета гостей:

– Гагарин путешествует по свету не один, а вдвоем со своей гагаринской улыбкой.

Действительно, те, кто посылал первого человека в космос, очень удачно сделали выбор. Он оказался не только тем, кто продемонстрировал свой сильный характер, мужество, решительность, героизм, которые выявились с особой силой в день его подвига. Нет, не только героем-космонавтом! Те, кто подбирал Гагарина в полет, как бы предвидели, что уже потом, выезжая в зарубежные страны, он окажется прекрасным дипломатом, человеком, который с огромным достоинством будет представлять нашу страну за рубежом. Если бы кто-либо изобрел такой инструмент, который измерял бы отвагу, то, я думаю, Гагарин своим подвигом выбил бы стрелку показателей за шкалу измерений.