Вадим Бакатин - Дорога в прошедшем времени

от В. Бакатина

Уважаемые товарищи депутаты!

Я слишком высоко ценю и дорожу вашим доверием и потому прошу снять мою кандидатуру с обсуждения.

Выдвижение произведено без моего согласия и явилось для меня полной неожиданностью. Принять такое предложение я не вправе.

14.03.90

В. Бакатин

А.И. Лукьянов, председательствовавший на съезде, по-видимому, был заинтересован, чтобы я был включен в список. Почему? Не знаю. Выиграть я не мог. Как потом говорили некоторые аналитики, максимум, на что я мог рассчитывать, семьсот голосов. Может быть, он что-то обещал группе «Союз», с которой у него были весьма неформальные отношения… Не знаю. Но только мое заявление он «потерял»… Когда начали обсуждать мою кандидатуру, мне пришлось выйти на трибуну и попросить Анатолия Ивановича «найти» бумажку. Что он и сделал.

Был целый ряд выдвижений на партийные должности. Как на I съезде Российской компартии, так и на XXVIII съезде КПСС, где мой земляк Т.Г. Авалиани из города Киселевска не снял свою кандидатуру на генерального секретаря ЦК КПСС и тем самым позволил мне красиво выйти из игры. Делегаты согласились, что даже из такого прекрасного, рожденного социализмом города, как Киселевск, двух кандидатов многовато. Но если серьезно, в то время я для себя решил, что хватит менять работу. Надо осваивать трудный хлеб министра.

Со стороны М.С. Горбачева мне никаких предложений не было. Он, видимо, совершенно справедливо не видел меня среди политбюровской верхушки. По крайней мере, когда группой секретарей райкомов и горкомов вносилась моя кандидатура на пост его заместителя и его попросили поговорить со мной на эту тему, он пообещал, но мне ничего не сказал. Товарищи сильно потом возмущались.

Где было давление ЦК КПСС и лично М.С. Горбачева, и довольно мощное, так это тогда, когда проходил I съезд российских депутатов и в ходе драматического равновесия благодаря неуклюжей партийной агитации председателем Верховного Совета РСФСР стал Б.Н. Ельцин. Меня же хотели включить в эту борьбу, спешно выдвинув кандидатом в депутаты РСФСР от Хакасии по какому-то отставшему округу. Но я отказался. Нехорошо бежать за ушедшим поездом, а тем более быть пешкой в чужой игре. Михаил Сергеевич теперь при наших редких встречах упрекает меня за это. «Все, – говорит, – ты испортил, могло бы пойти по-другому».

После того как россияне высказались за президентскую форму правления, советы – и приезжающих из глубинки, и москвичей, и даже представителей других республик – были, как правило, одни: будет непростительной ошибкой, если опять, в очередной раз, откажешься от борьбы. М.С. Горбачеву на эту тему присылали записки, письма, рассуждения политологов. Вначале он меня убеждал, что это необходимо, но позже характер разговоров изменился.

У него появились сомнения. Немаловажную роль сыграл здесь Н.И. Рыжков, заявивший, что включается в борьбу за президентство. Его шансы в военно-промышленном комплексе, на селе были высоки. Компартия России решила его поддержать.

Что мне было делать? Конечно, не в пику сомнениям Михаила Сергеевича, а исключительно по собственной глупости и совести я принял, как теперь совершенно ясно, ошибочное решение баллотироваться в президенты России.

Я не имел морального права отступать после того, как кировчане собрали более ста тысяч подписей. Но, наверное, определяющим явилось мое психологическое состояние. Состояние начальника – отставника, который десятки лет командовал, привык властвовать, а теперь фактически не у дел. По сути, режим советника, в чьих советах не нуждаются. И хотя я никогда не был и сам себя никогда не считал чересчур властолюбивым, тем не менее состояние после отставки было если и не скверным, то уж точно довольно двусмысленным. Мне казалось: я знаю, понимаю, что надо делать. Вижу, что многое 2 делается не так, но был бессилен повлиять на принятие решений. Отсюда, скорее всего, и эта отчаянная авантюрная попытка снова вернуться во власть.

17 мая 1991 года я направил в Центральную избирательную комиссию по выборам президента РСФСР заявление о согласии баллотироваться в качестве кандидата в президенты РСФСР и выступил по первой программе телевидения о том, что мы с Рамазаном Гаджимурадовичем Абдулатиповым, председателем Совета национальностей Верховного Совета РСФСР, согласившимся баллотироваться в вице-президенты, берем на себя всю ответственность, вступая в предвыборную борьбу.

…Никто не может упрекнуть нас, что мы ищем легкой работы в это трудное для народов России и всего Союза время…

Еще не вечер, и судьба России – в руках ее народа.

Как потом оказалось, это были напрасные слова.

Я думал, что смогу решить главный вопрос – сменить конфронтацию между центром и Россией на сотрудничество. Это был ключ к сохранению Союза, ключ ко всему.

М.С. Горбачев сказал мне, что будет соблюдать нейтралитет, но, по-видимому, «болел» за Рыжкова. В ходе выборов я с ним ни разу не встречался и не говорил. Своим советникам и части сотрудников аппарата он разрешил исполнять мои просьбы. Но просьб было немного.

Общероссийскую сеть из доверенных лиц и группы поддержки создавать времени уже не было. Работал только штаб в Москве.

Кто-то предложил посмотреть, как я среагирую на предложение идти вместе с Б.Н. Ельциным вице-президентом. По крайней мере, буквально через несколько часов после того, как я направил заявление в избирком, мне позвонил, как он сказал, по поручению Б.Н. Ельцина Сергей Степашин и попросил конфиденциальной встречи. Встреча тут же состоялась. Я попросил поблагодарить Бориса Николаевича. Сказал, что думать на эту тему уже не имеет смысла, только что мной подано заявление в избирком.

«Прощупывали» меня на предмет избираемости и Г. Бурбулис, другие известные демократы. Я сказал Бурбулису, что в любом случае, когда приму решение баллотироваться, сразу поставлю в известность председателя Президиума Верховного Совета РСФСР, а главное – я не намерен вести кампанию «против личностей». Работать должны программы кандидатов.

Я считал, что можно провести кампанию без обычной суеты и мишуры, плакатов, листовок, помпезных встреч и тем более без популистских обещаний и заигрывания с различными группами, социальными слоями населения ради голосов. Достаточно донести до людей через средства массовой информации, через теледебаты существо программы и общие жизненные принципы кандидата, а люди сами разберутся.

Но здесь я тоже ошибся. Коммунистическая печать поддерживала Н.И. Рыжкова. Другие средства массовой информации работали на Б.Н. Ельцина. Всех остальных держали в информационной блокаде.

Рассудочно, без эмоций я понимал, что иных итогов выборов, кроме победы Б.Н. Ельцина, быть не может, но в глубине души на что-то надеялся, считал, что смогу составить ему какую-то конкуренцию. Во всех остальных я не видел серьезных конкурентов, участие Н.И. Рыжкова считал ошибкой. В итоге – ошибся сам и проиграл всем.