Катрин Панколь - За глянцевым фасадом

В газете ей не симпатизируют. Злые языки называют ее выскочкой. Остальные изображают сочувствие: бедная богатая девочка, естественно, она не умеет ни брать интервью, ни фотографировать. Сотрудники «Таймс Геральд» считают, что им навязали эту безмозглую светскую львицу, «которая вдобавок еще и не блещет красотой». Но главный редактор верит в нее и повышает ей заработную плату. Однако через некоторое время Джеки все надоедает. Ей скучно в газете, скучно с красавцем Хастедом. Если мать уезжает из Мерривуда, она устраивает там приемы, на которые приглашает исключительно мужчин гораздо старше себя. Заставляет их рассказывать о жизни, засыпает вопросами, а на их вопросы старается не отвечать. Она выбирает людей влиятельных, образованных, интересных в общении, которые приглашают ее в театр и в кино. Посещает с ними психиатрические клиники, где наблюдает за пациентами. Ее кавалеры и мечтать не смеют о том, чтобы поцеловать ее, однако всегда готовы явиться на ее зов. Эта девушка не из тех, что способны обратить внимание на скромного служащего в люстриновом пиджаке. Ей нужен мужчина, которым она будет восхищаться, у которого сможет многому научиться. Следует отметить: она не выносит так называемых идеальных мужчин, ей с ними скучно. «Когда передо мной оказывается мужчина-манекен, я через три минуты начинаю зевать. Мне нравятся мужчины с необычной формой носа, с торчащими ушами, с кривоватыми зубами, коротышки, заморыши, толстяки. Для меня главное, чтобы они были умны».

Однажды ее жених приезжает в Вашингтон и перед отъездом заходит к ней. Провожая его в аэропорт, она тихонько положит обручальное кольцо в карман его плаща и уйдет. Без всяких объяснений. Впрочем, Джон Хастед и не потребует объяснений: он слишком вежлив. Больше они не увидятся.

У Джеки была веская причина дать ему отставку. Некоторое время назад она стала встречаться с необычайно обаятельным мужчиной, который притягивает ее к себе, как магнит, с ним она никогда не скучает и уже начинает подумывать о нем всерьез. Его зовут Джон Кеннеди, он на двенадцать лет старше ее. Сейчас он баллотируется в сенат от Массачусетса, избирательная кампания в разгаре. Он заприметил Джеки на ужине у друзей, когда они оба наклонились над блюдом со спаржей, и назначил ей свидание. После этого он забыл о ней на полгода. Потом вдруг вспомнил — и опять забыл. Но Джеки постепенно свыкнется с его манерой появляться и исчезать. Она не в обиде на него за эту небрежность. Напротив, она обрадована: ей кажется, что на ее пути наконец-то оказался человек, ни в чем не уступающий ей самой. Непредсказуемый, холодный, а порой и жестокий, соблазнитель, на которого ни одна женщина не может смотреть равнодушно. На Джона Хастеда никто не заглядывался, а он не видел никого кроме нее. Какая скучища! Мягкость и доброта — не те качества, которые она ценит в людях.

А вот Джон Кеннеди — совсем другое дело. Когда она с ним, ее охватывает пьянящее чувство опасности. Она сознает, что в будущем ее, возможно, ждут страдания, но не в силах бороться с собой. Он ей нужен. Не связывайся с ним, говорят друзья, он не отличается верностью, он неуживчив, он эгоист. Но она не слушает предостережений. Наоборот, они разжигают в ней своего рода азарт. Вокруг него масса женщин, которые мечтают его завоевать? Она сумеет устранить их всех. Он не выказывает ни малейшего желания остепениться и выбрать себе жену? Она станет его женой. Он, по слухам, часто меняет возлюбленных, обращается с ними грубо, а то и безобразно? Вскоре для него будет существовать только одна женщина, он станет ее рабом. Нельзя безнаказанно бросить вызов Джеки. «Если твоя фамилия Бувье, для тебя нет ничего невозможного» — вот ее девиз. Кроме того, у нее под панцирем высокомерия и безразличия скрывается романтическая душа. Вспомним историю про Королеву цирка и красавца гимнаста… Она еще ни разу не влюблялась, и теперь в ее воображении Джон превращается в персонаж романа. Она преступает собственные правила и впервые оказывается в объятиях мужчины. Они целуются на заднем сиденье его старого кабриолета, и Джон отчаянно сражается с лифчиком Джеки, который она упорно не желает снимать: стесняясь своей плоской, как у мальчика, груди, она набивает лифчики ватой.

Между тем Джон увлекся ею всерьез. Она красива, в ней чувствуется порода, у нее свой, неповторимый стиль. С ней весело, у нее оригинальное, дерзкое чувство юмора, и ее шутки порой разят наповал. Она образованна, ее интересы разносторонни. Она держит его на расстоянии: это интригует мужчину, привыкшего к легким победам. Как и он, она принадлежит к католической вере. Происходит из всеми уважаемой, богатой семьи. Только позже он узнает, что у Джеки нет своих денег, что роскошь, поразившая его в Мерривуде, оплачена из кошелька дядюшки Хьюги.

Каждый из них угадывает в другом собственную слабость — потребность в уединении, в тщательно оберегаемом уголке души, куда посторонним нет доступа. Это два одиноких человека, притворяющихся экстравертами. Джеки сравнивает себя и Джона с айсбергами, большая часть которых остается невидимой.

Она терпеливо ждет, когда он сделает ей предложение. И старается подтолкнуть его к этому, как только возможно. Если Джеки чего-то хочет, она берется за дело с неистощимой энергией. Для нее все средства хороши. Она даже готова прикинуться покорной и услужливой, если это необходимо. Приносит ему обед в офис, чтобы он мог не отвлекаться от работы, помогает писать статьи, переводит исследования об Индокитае, делает для него покупки, носит его портфель, когда у него болит спина, сопровождает его на ужины с политиками, выбирает для него одежду, катается с ним на лодке, смотрит вместе с ним вестерны и приключенческие фильмы, пишет сочинения за его младшего брата, Теда Кеннеди. Одним словом, хочет стать для него незаменимой, но при этом старается не щеголять умом — он этого не любит — и не проявлять навязчивости. Она не всегда балует Джона своим присутствием, не всякий раз откликается на его зов, восторженно рассказывает об уме и обаянии других мужчин, с которыми ей приходится встречаться, хвалится своим прочным положением и растущим влиянием в «Таймс Геральд».

И предлагает взять у него интервью для газеты. Вопрос: «Что вы испытываете, наблюдая на таком близком расстоянии привратников Сената?» Ответ Джона Кеннеди: «Мне часто приходило в голову, что для нашей страны было бы лучше, если бы сенаторы и привратники поменялись местами. Пусть бы избиратели проголосовали за такой закон: я буду счастлив уступить бразды правления».

Наконец ее удостаивают высшей награды: семья Кеннеди приглашает ее в свое поместье Хайанниспорт. Там она отдана на растерзание многочисленной родне ее избранника: жизнерадостные, пышущие здоровьем братья, сестры, шурины и невестки без всякой жалости потешаются над ее большими ступнями, над ее манерами принцессы — «Называйте меня Жаклин», — просит Джеки. «Ну да, это же рифмуется с queen [6] Королева (англ.). !» — ехидничают сестры Джона, — над ее неумением играть в футбол или в шарады (это их любимая игра, они хохочут и толкают друг друга локтями в бок). «На них даже смотреть утомительно; они ведут себя как гориллы, вырвавшиеся из клетки, и наверняка убьют меня еще до того, как мне посчастливится выйти замуж», — признается она своей младшей сестре Ли. После уикэндов в Хайанниспорте Жаклин возвращается в полном изнеможении, вся в синяках и шишках (однажды во время игры в футбол они сломают ей щиколотку!), но по-прежнему влюбленная по уши и… незамужняя. Мать Джона смотрит на нее свысока. При первой встрече она даже приняла будущую невестку за мальчика! В отместку Джеки дает ей прозвище «королева-мать» и отказывается приветствовать ее поклоном.