Виталий Калгин - Виктор Цой

Концерт продолжался, энергия зала пульсировала по нарастающей… Группа играла любимые песни, темп и энергия которых увеличивались… Группа и зал стояли, что придавало своеобразный визуальный дизайн… Дело в том, что “КИНО” выступало не только с двумя ударными установками (на второй, как выяснилось потом, играл Сергей Бугаев (Африка), но и с играющими в положении стоя ударниками, это не встречалось больше ни у кого и придавало ритмам большую динамику и “вертикальную архитектуру”.

Виктор Цой пел без гитары, его движения были подчинены своеобразной пластике, одет он был также своеобразно — в черный комбинезон, перетянутый ремнем электросварщика, который имел два ряда застежек. В какой-то момент у Каспаряна порвалась струна, и группа была вынуждена сделать перерыв. Музыканты ушли со сцены, в зале повисло безмолвие… Потом из-за кулис на сцену вышел Цой, уже с гитарой… Его встретили овацией… Он сказал в микрофон, что порвалась струна и нужна пауза для ее замены, а пока он сыграет один… Он начал играть, зал стал подпевать, люди знали каждое слово песни… Так я первый и единственный раз услышал живое исполнение песни, ставшей культовым произведением, — “Алюминиевые огурцы”…

Затем вышли музыканты, и концерт продолжился. Помню, в зале очень выделялась группа людей другого возраста — старше на 10–20 лет, классически одетых и сидевших прямо перед нашими местами…

Позже, через несколько лет, я узнал на фото одного из них — известного советского режиссера Сергея Соловьева, выпустившего фильм “Асса”, в тот вечер, так же как и мы, первый раз пришедшего на концерт “КИНО” со своей творческой группой…

Концерт закончился несколькими бисами, группа уходила, но ее вновь вызывали, весь зал стоял. Музыканты были мокрые от пота, такими же мокрыми были первые ряды стоящих, и вообще все, кто двигался в ритм. Овации и рукоплескания были неподдельными, живыми, сильно отличавшимися от оваций партийных съездов и пленумов, транслируемых в тот период по Центральному телевидению…» [239] Из интервью автору.

В декабре 1986 года Цой познакомился с французом Жоэлем Бастенером, которому предстояло сыграть определенную роль в истории группы «КИНО».

Жоэль Бастенер : «Я с удовольствием говорил о музыке с Цоем, который оказался более подкованным в этой сфере, чем можно было предположить. Цой всё выбирал осознанно, многое перепробовал, и у него было потрясающее чутье на мелодии…

В России у меня практически не было адекватных собеседников — меня окружали разномастные трепачи и патологические лгуны. Слушая их, я постоянно вспоминал слова Витгенштейна: “Не стоит говорить о том, чего нельзя высказать”. И был только один русский музыкант, который умел промолчать, когда чувствовал, что не может сформулировать неведомое, или не до конца понимает происходящее. Цой был единственным, кто взвешивал каждое слово. Именно поэтому его слова имеют такой большой вес, какими бы простыми и будничными они ни казались…» [240] Из интервью автору.

Заканчивался год концертами «КИНО» в Москве и Ленинграде.

Шестого декабря в московском кафе «Метелица» пробравшийся вопреки воле организаторов концерта на сцену Святослав Задерий (представлявший уже тогда группу «Нате!») исполнил две песни — «Шпиономания» и «Антиромантика», после чего устроители концерта, запуганные дежурившими в зале сотрудниками КГБ, вырубили электричество группе «КИНО». В результате толпа зрителей распевала цоевскую «Электричку» под дробь ударных, не забыв при этом слегка «настучать» по голове электромонтеру-любителю, разбиравшемуся с проводами у пульта… По счастливой случайности Сергей Борисов, заплативший червонец швейцару, смог пронести в зал видеокамеру и сделать запись, которая дошла до поклонников, правда, в несколько урезанном виде…

Сергей Борисов : «Я посещал много разных мест и выставок, таская с собой фото- и видеокамеру. Я даже не в состоянии вспомнить сразу, где я тогда успел побывать. Но некоторые события помню отчетливо: например, выступление в “Валдае”, где была и выставка и уже звучало слово “Асса” — как заклинание или боевой клич. Тенденция у многих модных центровых мест была такова, чтобы впихнуть всё самое новое и малоизвестное.

В “Метелице” было запрещено снимать, и я был вынужден сдать сумку с камерой в гардероб.

Там тоже был винегрет из Криса Кельми и Макаревича — это было уже не их время, но они об этом еще не знали — и были заявлены действительные герои этого времени: “Черный обелиск” и “КИНО”. Поэтому я, пользуясь советским организационным дебилизмом, вернулся в гардероб, взял сумку, вынул камеру в туалете и пошел снимать. Запрещали и обыскивали только на входе. Во время выступления “КИНО” администрация (с красными книжечками в кармане) после первой же песни попросила их покинуть сцену. Но Цой, не обращая на это внимания, запел “Электричку”. Менты отключили электричество, но они явно не понимали, с кем имеют дело: концерт продолжился в акустике. Зал стал скандировать вместе с Цоем: “Электричка везет меня туда, куда я не хочу”. Это произвело очень сильное впечатление. Менты вылезли на сцену и объявили, что концерт окончен по техническим причинам. Я не знаю точно, что подразумевалось под словом “Асса”, возможно, остальные тоже, но это что-то понеслось и стало сильно напрягать администрацию культурных мест» [241] Из фильма «Цой. Группа крови». 2005. .

Георгий Гурьянов : «Я помню прекрасно. Очень хорошо помню. Но поиграть там так и не удалось. Две-три песни и всё…» [242] Из интервью автору.

Юрий Каспарян : «Этот концерт можно увидеть на “YouTube”. Мы смеялись, потому что это было уже то время, когда всё стало можно, ну реально всё это уже не преследовалось. Это как Ахматова говорила, про Пастернака вроде, “вон как нашего рыжего прижали, карьеру ему делают”. Вот примерно так и у нас получилось. Такой героический угар. Я всё понимаю, но просто реально уже всё было можно, а тут какие-то запреты. В общем, у людей какие-то рефлексы сработали последние. Причем нам это и не нужно было в принципе. Обычный концерт был бы веселей. А тут получилось нечто с диссидентским налетом. А мы никогда не были диссидентами» [243] Из интервью автору. .

Упомянутый выше Дмитрием Защеринским режиссер Сергей Соловьев с творчеством Цоя познакомился весной 1985 года на постановке студента своей мастерской Рашида Нугманова «Маленькие голландцы», которая почти полностью шла под песни «Аквариума» и «КИНО».

По словам Нугманова, Сергей Александрович тогда впервые увидел «живьем» реальных представителей «альтернативной культуры» и всерьез увлекся ими, поэтому к моменту завершения монтажа фильма Нугманова «Йя-Хха» уже знал, кто такой Цой.