Елизавета Бута - Шерлок. На шаг впереди зрителей

Шерлок:

– Ты был доктором!

Джон:

– Бывали плохие дни…

Я думаю, для Шерлока счастье это осознание собственной правоты. Он находит успокоение в игре на скрипке, в интеллекте и в таланте. Я не думаю, что это приносит ему счастье. Единственный момент, когда он по-настоящему доволен это начало игры, когда ему предстоит охота и есть что-то, что требует решения – а потом еще момент, когда он находит ответ. А в остальные промежутки времени он разочарован в вещах, в процессе. Не в своих недостатках, нет, потому что он не видит их в себе. Начало и конец, – вот что он любит. Это для него счастье. Получить проблему и решить ее.

Шерлок обладает такой целеустремленностью, что каждый чувствует себя спокойнее, если знает, что этот безумец – на его стороне. Любовь к Шерлоку – как любовь к игре с огнем. Поэтому она неистребима. Я часто с этим сталкиваюсь: меня даже просят на интервью «сказать что-нибудь как Шерлок». Ребята, вы чего? С ума сошли? Я – не он, я и не смог бы стать таким, как бы ни старался. Слава Богу, я другой. Но именно это помогает мне понять природу его привлекательности. Люди… как бы сказать? Они верят в Шерлока, вот правильное слово! А еще жалеют его: он такой одинокий, сломленный, в глубине души несчастный. Вроде бы. Ха, встретили бы они его в реальной жизни! Шерлок одержимый, он собственник, он способен разрушить каждого, кто его полюбит, тот и опомниться не успеет. При этом он, конечно, очаровашка и харизматик, не попасть под его обаяние невозможно.

«Слава Шерлока – тяжелый крест, но мое терпение еще не кончилось. Надолго ли меня хватит, другой вопрос. Но знаете что? Я это предвидел». (Бенедикт Камбербэтч)

Слава Шерлока – тяжелый крест, но мое терпение еще не кончилось. Надолго ли меня хватит, другой вопрос. Но знаете что? Я это предвидел. Уже прочитав сценарий, я сказал себе, что этого персонажа ждет большая слава. Фильм мог оказаться хорошим или плохим, это другой вопрос, а вот сам Шерлок был обречен на успех. Именно поэтому я чувствовал, что необходимо кем-то его уравновесить. Кем-то более нормальным. Меня уже утвердили, а Мартин Фримен только проходил пробы, и я буквально умолял продюсеров взять его: с ним я чувствовал себя спокойнее. Не говоря о том, как многому я у Мартина научился. С тех пор стараюсь не задаваться, играть как можно более разных персонажей и не приклеиваться ни к одному из них. Зрители, правда, все равно ухитряются найти параллели между Джулианом Ассанжем и Ханом, и это ставит меня в тупик: я всего лишь сыграл обоих, больше у них нет ничего общего. В каждом из нас заложен потенциал для того, чтобы быть в один момент пятилетним ребенком, а час спустя – восьмидесятилетним стариком. И я пытаюсь по мере сил этот потенциал раскрыть.

19 июля 1976 года в семье актеров Тимоти Карлтона и Ванды Вентхам родился будущий актер Бенедикт Камбербэтч. Престижный район Лондона, в котором рос актер, чуть ли не с рождения возненавидел непоседливого ребенка. Сам актер, описывая себя в детстве, сообщил, что он представлял собой «непрекращающийся гиперактивный кошмар». Его первым словом было совсем не традиционное «мама». Первое произнесенное им слово было обращено к любимой игрушке мальчика. Он увидел в небе летательный аппарат, по виду почти точно такой же, как и его игрушка, после чего с задумчивостью протянул: «вертолет».

Воспитание мальчика требует режима дня и хорошей дисциплины. Тем более все это необходимо, если ребенок ни секунды не может провести на одном месте, а большинство его шалостей кончается порчей соседского имущества. Все это практически невозможно организовать дома, поэтому родители Бена отправили его в начальную школу для мальчиков, располагавшуюся в Сассексе.

«Моя начальная школа была раем. Это было как в детском лагере, полном малышей-братьев. Вдруг у меня образовалась эта семья мальчишек. Это был разгул. Мне было так весело. Мои родители видели, как я был счастлив, поэтому я отправился в Хэрроу»

Обучение в начальной школе означало по большей части непрекращающееся веселье, шалости и бесконечные игры со сверстниками. После такого радостного времяпрепровождения средняя школа «Хэрроу» поначалу показалась настоящим адом для будущего актера.

Ванда Вентхам и Тимоти Карлтон с новорожденным Бенедиктом на руках

Школа для мальчиков «Хэрроу» была основана в 1571 году в нескольких милях от столицы, в так называемом лондонском боро Хэрроу. Это одна из старейших публичных школ для мальчиков в Великобритании. Жесткий режим дня, огромное количество предметов, обучение верховой езде – все это делало школу идеальным местом для воспитания детей «высшего света».

«Мои родители хотели для меня лучшего. Меня не отправили в школу, куда ходил мой папа. Я – не наследственный пэр. Одна из лучших вещей в актерстве – это принцип меритократии (власти достойных). Люди пытаются выстроить единую картину исходя из того, что Том Хиддлстон, Эдди Редмэйн, Дамиан Льюис и я обучались в частных школах. Но Джеймс Макэвой, Майкл Фасбендер и Том Харди – нет, и они очень талантливы. Лень придумать что-либо, кроме элиты из частных школ. Думаю, я определенно – средний класс. Я знаю, что многие с этим не согласились бы, но я не из высшего класса. “Высший класс” для меня означает, что вы либо родились в богатстве, либо вы королевских кровей. Ладно, может быть, чуть выше среднего»

В первый год здесь отдают предпочтение изучению языков, в том числе латыни и древнегреческого, в последующие годы идет постепенное разграничение сфер интересов ученика. В конце остается лишь три профильных предмета, которые помогают молодому человеку подготовиться к поступлению в университет на интересующее его отделение.

Школа «Хэрроу» – одна из известнейших и старейших британских публичных школ для мальчиков, расположенная в лондонском боро Харроу

Помимо классических школьных предметов здесь очень серьезно относились к спортивному воспитанию учеников. К примеру, «Хэрроу» славится тем, что именно здесь была изобретена игра в сквош. Также школа славилась своей футбольной командой. Все ученики здесь должны были овладеть азами верховой езды, должны были уметь играть в крикет и тому подобное.