Борис Расин - Подбельский

Пока Подбельский собирал людей, на телефонную станцию явился человек в полном вооружении и представился, как уполномоченный Всероссийской Чрезвычайной комиссии, прикомандированный для наблюдения за безотказными действиями некоторых телефонов. Пришелец сунул комиссару станции записку с перечнем этих номеров.

— Ваш мандат, — потребовал комиссар, интуитивно почувствовавший неладное.

— Мандата нету. Дзержинский арестован, — выпалил самозванный «уполномоченный ВЧК».

Видя, что здесь так просто дело не обойдется, кто-то из сопровождавших его предложил:

— Пойдем вниз, там есть телефон, оттуда мы позвоним в отряд…

Подбельский, успевший к этому времени вернуться на телефонную станцию, услышал часть разговора.

В это время позвонили с телеграфа. Туда, оказывается, явился отряд человек в сорок и, заявив, что он прислан наркомом Подбельским, вошел в здание.

Подбельский вспоминал позже:

«Телеграф был занят первым отрядом поповцев (мятежников. — Ред. )… около восьми часов вечера при следующей обстановке: как только я освободился из-под ареста (это было недалеко от телеграфа), я прибежал на телеграф, чтобы взять десять солдат и попытаться отбить автомобиль и освободить шофера, но начальник караула телеграфа отказался мне дать солдат. Тогда я поспешил на телефонную станцию, откуда удалось отправить отряд латышей к месту моего ареста, но там уже автомобиля и шофера не оказалось — поповцы успели увести автомобиль.

Как раз в это время с телеграфа сообщили, что туда явился отряд в сорок человек и, заявив, что он прислан Подбельским, вошел в помещение телеграфа, не встретив со стороны начальника караула возражений. Я немедленно созвонился с начальником телеграфа Тимаковым, отправил его на разведку и выяснил, что отряд Попова явился без ответственного руководителя и находился совершенно не в курсе о цели своего назначения. Позондировав почву, Тимаков выяснил, что отряд считает, что он прислан для охраны телеграфа и, не понимая сущности борьбы, готов подчиняться распоряжениям нашего комиссара. Воспользовавшись этим, я предложил Тимакову постараться изолировать отряд, что Тимакову и удалось сделать путем введения отряда в караульное помещение, где при помощи небольшой воинской силы его можно было обезоружить. Немедленно же я сообщил о происшедшем Троцкому и попросил его прислать отряд хотя бы в 50 человек верных войск. Не знаю, по каким причинам, но отряд не был прислан в течение нескольких часов, хотя я после этого добивался еще несколько часов присылки его.

Между тем в этот промежуток времени на телеграф уже успел явиться второй отряд Попова, уже во главе с Прошьяном, который и стал распоряжаться на телеграфе…»

Прошьяну удалось проникнуть на телеграф, пользуясь неосведомленностью охраны. Вскоре его небольшая фигура уже замелькала в аппаратной. Здесь собралось человек двадцать служащих. Прошьян подошел к столу и, стукнув кулаком, быстро заговорил:

— Мы убили Мирбаха…

Выждав немного, чтобы увидеть, какое это произведет впечатление, он продолжал:

— Совет Народных Комиссаров арестован…

Он окинул всех взглядом и только тогда заметил среди присутствующих в аппаратной двух-трех активных коммунистов, его старых противников.

— Товарищи, оставайтесь на местах и спокойно работайте! — обратился к телеграфистам один из них.

Прошьян быстро спустился в караульное помещение, где находился отряд моряков-поповцев, крепко обругал их за разболтанность и, взяв с собой несколько человек, снова поднялся в аппаратную. Видно было, что он торопится и нервничает. Оставив вместо себя члена ЦК почтово-телеграфных служащих Василия Лихобабина, Прошьян покинул станцию. Но, уходя, он успел отдать распоряжение об аресте комиссара телеграфа и замеченных им в аппаратной коммунистов.

Несколько крепких парней вывели арестованных из здания телеграфа, предварительно отобрав у них оружие. Арестованных вели по потемневшим улицам и закоулкам Москвы. Везде стояли левоэсеровские патрули. В Покровских казармах горели огни. Конвоир сказал, что все войска, находящиеся в Покровских казармах, перешли на сторону восставших и что сейчас там идет митинг. Недалекий сравнительно путь от телеграфа до дома Морозова в Трехсвятительском переулке, куда привели арестованных, показался им изнурительно длинным и долгим.

Тем временем Лихобабин начал хозяйничать на телеграфе. Прежде всего он передал телеграмму во все отделения телеграфа, предложив задерживать все депеши за подписью Ленина и Свердлова, а равно и депеши, направленные кадетами и монархистами, как вредные для советской власти, которая будто бы находится в руках левых эсеров.

Конвоир, сказавший, что войска, расквартированные в Покровских казармах, перешли на сторону эсеров, солгал. Может быть, он это сделал, чтобы запугать арестованных, а может быть, просто высказал вслух то, что ему хотелось бы увидеть наяву.

Действительность же была иной.

В одном из зданий Покровских казарм разместился Интернациональный батальон, в основном состоявший из латышей, преданных революции, сознательных, уже обстрелянных бойцов.

В помещении штаба батальона было людно. В разгар шумного спора раскрылась дверь, и высокий худой человек с заостренной бородкой стремительно вошел в комнату. Увидев внезапно ворвавшегося гостя, все утихли. В наступившей тишине раздался его грудной голос:

— Я Дзержинский. Кто здесь командир?

К нему подошел бравого вида мужчина. На довольно хорошем русском языке он представился:

— Я есть командир Интернационального батальона Янчик Ференц.

Дзержинский направился к стоявшему посреди комнаты столу. Бойцы посторонились, уступая ему дорогу. Дзержинский вынул из бокового кармана карту Москвы и разложил ее на столе.

— Здесь, — начал он, — недалеко от вашей казармы, находятся здания центральной почты, телефона и телеграфа. Левые эсеры захватили их. Необходима ваша помощь, товарищи, нужно выбить врагов оттуда, — это крайне важно. Без телефона и телеграфа мы отрезаны от остальных районов страны.

Феликс Эдмундович принял руководство операцией на себя. Он разъяснил, что только внезапность и быстрота могут решить ее успех.

План Феликса Эдмундовича заключался в том, чтобы разбить весь отряд на отдельные группы, занять улицы, ведущие к почтамту, и одновременно захватить почтамт и телеграф. Внезапно ворвавшись через главный и боковые входы в здание телеграфа, отряд быстро разоружил засевших там мятежников, не дав им вывести из строя телеграфное оборудование. Затем отряд приступил к очистке соседних с телеграфом улиц.

Прибыв из наркомата на телеграф вслед за отрядом Дзержинского, Вадим Николаевич Подбельский оказался в самом огне событий. Требовались быстрые, энергичные действия, сочетаемые с чрезвычайной осмотрительностью.