Андрей Петухов - Генерал Кутепов. Гибель Старой гвардии. 1882–1914

Поручик Критский записал разговор с генералом Кутеповым, характеризующий его как демократичного командира. «Но был у меня старый заслуженный унтер-офицер, и любил он ткнуть кулаком солдата, – рассказывал Александр Павлович. – Вызвал я его к себе и говорю, чтобы он рукам воли больше не давал. Солдат, говорю, и по Уставу звание почетное, и надо с уважением относиться к этому званию. Унтер-офицер мне – «так точно, Ваше Высокоблагородие, слушаюсь». – «Так что же стал делать этот унтер?» – «Идет солдат в отпуск. Является к своему унтеру. Тот его оглядывает с головы до ног, все ли, как полагается, пригнано, все ли в порядке, и вдруг видит, что сапоги плохо начищены. «Что же, – говорит, – сапог не вычистил? Лейб-гвардии преображенец, а с грязными сапогами по городу! Спинку свою натрудить побоялся… ну что же, я, старый унтер-офицер, почищу тебе молодому солдату. Клади ногу на скамью… Клади, приказываю тебе». Берет унтер-офицер сапожную щетку и начинает, что из мочи, начищать сапог, а локтем-то все время в бок или куда попало. Застал я раз такую картину и говорю: «Ты бы полегче чистил сапоги». А он мне в ответ: «Никак нет, Ваше Высокоблагородие, потому как солдат есть звание почетное…» [252]. В передаче Критским рассказа генерала просматривается и характер Александра Павловича – веселый, задорный. Так и видятся его смеющиеся глаза.

Между солдатами и офицером Кутеповым установилось понимание и духовная близость, ведь они видели в нем не только строгого командира. В его отношении к солдатам не было ни явного, ни тайного заигрывания. Строгий и требовательный, он всегда оставался заботливым и человечным. По воскресеньям и праздничным дням ротный командир Кутепов показывал своим солдатам достопримечательности столицы, водил их в картинные галереи, музеи и театры. К этим походам готовились, а после них устраивалось обсуждение увиденного за день.

По традиции офицеры посещали солдатские вечеринки, бывал на них и А. П. Кутепов. Там он весело танцевал и ухаживал за солдатскими дамами. Молодых солдат к своей суровой дисциплине приучал постепенно. Сначала добросовестно и по многу раз объяснял каждому все, что от него требуется по службе. Совершенно спокойно и просто указывал на все совершенные погрешности, затем начинал предупреждать, что после определенного времени он уже будет налагать взыскания за малейшую оплошность, за малейшую неточность. И когда наступал этот срок, офицер Кутепов был беспощаден. Не так приложил руку к козырьку – столько-то часов под ружье, не так надел пояс, не так повернулся, не так ответил – соответствующее дисциплинарное взыскание, и никакого снисхождения.

Перенесение преображениями полковых знамен из Арсенала в собрание на Кирочной. 1911 г.

Понятно, почему нижние чины дали ему прозвище «правильный человек». Приведем еще одно яркое свидетельство офицера-преображенца В. В. Дейтриха. «За несколько простецкой, осолдаченной внешностью Кутепов скрывал ум гибкий, острый и живой, гораздо более сильный, чем это казалось случайному собеседнику. Только ум этот у Кутепова был ограничен волей, я сказал бы даже, намеренно ей подчинен. Происходило это потому, что в безволии Кутепову виделась первопричина нравственного разложения человека. И эту волю в себе Кутепов развивал всеми доступными средствами, нисколько не боясь упрека в утрировке. Он рассказывал сам, что молодым офицером заставлял себя вставать зимней петербургской ночью, шел под студеный душ, одевался до последней пуговицы и… вновь раздевшись, продолжал прерванный сон» [253]. Тут приходит на память и эпизод из гимназической юности Александра Кутепова, когда он, чтобы воспитать в себе волевые качества, просил будить его по ночам, вставал, одевался и ходил бодрым шагом по темным коридорам общежития.

Штабс-капитан А. П. Кутепов (стоит третий слева) среди офицеров в собрании на Кирочной. 1913 г.

Строгость А. П. Кутепова была известна среди преображенцев. «Мы, молодые подпоручики, – вспоминали потом сослуживцы Александра Павловича, – невольно подтягивались и с волнением являлись с визитом к штабс-капитану Кутепову по случаю своего производства в офицеры полка. Своих офицеров, совершивших какую-нибудь оплошность, Александр Павлович всегда встречал словами – эх, Федора Ивановна!»

В записи В. В. Дейтриха сохранился еще один эпизод: «…однажды, – рассказывал Александр Павлович, – здорово меня разыграли за эту мою привычку. Как-то утром, у себя в квартире в Петербурге, слышу звонок. Являются офицеры и преподносят мне именинный пирог. Я удивился: «В чем дело?» А мне говорят: «Сегодня день празднества Святой Феодоры, так вот – поздравляем». Но я, это, – добавил Александр Павлович, – не растерялся и попросил всех Федор Ивановн откушать именинного пирога. Не растерялись и г.г. офицеры. Все, как один, сели за стол, и от пирога ничего не осталось» [254].

С декабря 1906 года до начала Первой мировой войны, то есть до августа 1914 года, служба А. П. Кутепова проходила в самом Санкт-Петербурге. Почти за восемь лет он выезжал из столицы в служебные командировки всего семь раз [255].

Военно-придворная карьера «паркетного» офицера была не для А. П. Кутепова. Чувствуя призвание к строевой службе, не стремился он и в Академию Генерального штаба. По мнению Б. А. Штейфона, главной чертой Александра Павловича было «удивительное угадывание границ своих духовных сил». Природная интуиция помогала ему верно определять круг своих возможностей, оберегала от промахов и на службе, и в частной жизни.

Из послужного списка А. П. Кутепова видно, что его должностной рост в полку перед Великой войной был постепенным и неторопливым. Он последовательно занимал должности: помощника начальника учебной команды, начальника пулеметной команды, начальника команды разведчиков, командующего 15-й ротой на законном основании в течение одного года двух месяцев, затем вновь начальника учебной команды… Должности эти были доказательством его служебного авторитета наставника. За поручиком Кутеповым прочно укрепилась слава самого «отчетливого» офицера в полку. Усвоенная еще в военном училище безупречная строевая выправка стала его отличительной чертой. Он аскетичен в быту, не пьет, не посещает рестораны, а все возможные средства отдает родным: братьям и сестрам. Его внешность, стиль поведения соответствовали уставу и на службе, и в частной жизни.

Есть люди неудобные, неуживчивые в мирное время, но войны и социальные бури делают из них героев. Вечное кипение, напряжение сил – вот их стихия. Это люди борьбы. Вне ее им трудно найти достойное применение своим способностям.