Стивен Фрай - Дури еще хватает

Моя работа на Лейбористскую партию, начиная со времен Нила Киннока и далее, состояла в сочинении того, что я называл «вставными модулями», — абзацев на любые темы, которых Джонатан Пауэлл или кто-то еще из сотрудников Нила/Тони считали необходимым коснуться. Рад сообщить, что я не имел никакого отношения к катастрофическому «Шеффилдскому триумфализму» 1992‑го, который, как считают многие, уничтожил шансы Киннока на победу над Джоном Мейджором; не стану также утверждать, что хотя бы что-то из сочиненных мной «модулей», предложений, фраз или отдельных слов оказало какое-либо воздействие на британскую политику. Скорее всего, людей, инстинктивно находящих «лейбористских выпендрежников» отвратительными, сочиненное мной лишь еще пуще раздражало, чем привлекало в партию. Мысль о том, что кто-то может проголосовать за консерваторов только потому, что к этому призвал нас Кенни Эверетт или, оборони бог, Джимм Сэвил, вне всяких сомнений, нелепа и оскорбительна. Именно по этой причине мне всегда хотелось, чтобы в списке приметных сторонников лейбористов имя мое не фигурировало.

Раз уж мы принялись сплетничать, почему бы не расправиться заодно и с Его Королевским Высочеством принцем Уэльским? Тем, кто хорошо знает такого рода вещи, наверняка известно, что я — большой поклонник ПУ, и, хочется верить, взаимно. Это озадачивает, приводит в недоумение, гневит и расстраивает людей, полагающих, что я либо не вижу вопиющих, с их точки зрения, недостатков принца, либо прислуживаюсь институту, который они считают достойным только презрения, и пытаюсь представить его в выгодном свете. Я вовсе не собираюсь защищать в этой книге монархию — институт, который, естественно, представляется многим странноватым. Мой взгляд таков: раз уж она у нас есть и доставляет столько удовольствия столь многим — особенно живущим вне ее, — отказываться от нее было бы глупо. Чью оборотную сторону стали бы мы лизать, если бы отправляли письмо в Британской республике? Уильяма Хейга? Гарриет Гарман? {69} 69 Уильям Хейг (р. 1961) — политик-консерватор, министр иностранных дел (2010–2014) в правительстве Дэвида Кэмерона. Гарриет Рут Гарман (р. 1950) — политик-лейборист, председатель палаты общин с 2007 по 2010 год, заместитель председателя Лейбористской партии с 2007 года и поныне. Много ли удовольствия доставит избранный Британией президент главам правительств других стран, когда они будут приезжать к нам с государственными визитами? Когда дело коснется борьбы за торговые преимущества, «Ягуар» базовой комплектации и костюм из универмага «Марк-энд-Спенсер» никакого перевеса нам не обеспечат — в отличие от карет, корон, скипетра и геральдического горностая. И президента-лейбориста, и президента-консерватора половина страны будет презирать просто-напросто по определению, а вы можете поставить последний ваш доллар на то, что, стоит нам обратиться в республику, как политики ограничат наш выбор двумя основными партиями, поскольку других, почитай, и не будет. И сейчас, когда я это пишу, одной из них вполне может стать Партия независимости Соединенного Королевства. Прелестно.

Помимо прочего, мне страшно нравится традиция, в силу которой премьер-министр обязан еженедельно посещать монарха и использовать его или ее как эхо-камеру. Американцам я объясняю, что у них эквивалентом этой традиции стало бы еженедельное посещение президентом Дяди Сэма — при условии, что этот всемирно признанный символ их государства был бы самым настоящим бородатым дяденькой в полосатых штанах и расшитом блестками сюртуке. Если человек, обладающий властью президента или премьер-министра, обязан объяснять, что он делает, что предписывает, как откликается на тот или иной кризис, другому человеку, который представляет страну на свой, никому больше не доступный манер, думаю, это не позволяет первому из них так уж упиваться властью.

Однако вернемся к нашему предмету. Многие люди знают о военной истории больше принца Уэльского; многие знают больше об архитектуре; многие знают больше о сельском хозяйстве; многие знают больше о живописи; многие знают больше о вождении самолета; многие знают больше о хождении под парусом; многие знают больше о верховой езде; многие знают больше о садоводстве, сыре, географии, ботанике, энвиронике и так далее, и так далее, и так далее. Вы уже поняли, куда я клоню. Могу честно сказать, что еще не встречал человека, который знает больше обо всем этом вместе взятом. Что и делает его — во всяком случае, для меня — приятным и интересным собеседником. Он оказывается на две головы выше меня, когда речь заходит об окружающей среде и сельском хозяйстве, однако существует множество вещей, по поводу которых я с ним коренным образом не согласен. Гомеопатия, вот вам один пример, а то, что представляется мне опасным инстинктивным недоверием к науке и пристрастием к «вере», — другой. Но ведь если бы несогласие в таких материях вело к нареканиям и разрывам, то, как сказал один неглупый человек, кто бы ушел от порки? {70} 70 Гамлет в разговоре с Полонием: «Если обходиться с каждым по заслугам, кто уйдет от порки?» (акт II, сцена 2, пер. Б. Пастернака ).

Мы познакомились около 1990 года, когда ему представляли после какого-то комедийного шоу выстроившихся в шеренгу исполнителей, среди которых был и я. Принц слышал (думаю, от Роуэна Аткинсона), что у меня есть дом в Норфолке, неподалеку от королевской усадьбы в Сандрингеме.

— Сколько я знаю, мы с вами соседи, — сказал он.

— Так и есть, сэр, — ответил я. (О! Напомните мне, чтобы я рассказал историю про Пенна Джиллетта. Она вам понравится.)

— Мы без ума от Норфолка, — сказал принц. И лучше сказать не мог.

— Вы просто обязаны заглянуть ко мне на Рождество, — ответил я, знавший, что это время королевская семья обычно проводит в Сандрингеме.

— Верно, верно, — промурлыкал он и шагнул к следующему в шеренге актеру.

Я, конечно, и думать об этом разговоре забыл. В то Рождество мой норфолкский дом заполнили гости. Человек пятнадцать, по-моему. В самый канун Рождества мне каким-то образом удалось запастись подарками для них (обертывание и обвязывание подарков скотчем на бильярдном столе — идеально подходящей для этого поверхности — потребовало от меня усилий фантастических), я сварил каштановый суп, зажарил индейку и приготовил старый испытанный пудинг, украшенный, как у Диккенса, рождественской веткой остролиста, воткнутой в самую его верхушку {71} 71 Ч. Диккенс «Рождественская песнь в прозе» (пер. Т. Озеровой ). . Последовала неделя игр, кинопросмотров, прогулок. Я в такое время обходился без порошка, от чего оно делалось еще более приятным.

Одним утром я готовил голландез для яиц по-бенедиктински — завтрака, искусство приготовления коего я, с гордостью могу сказать, освоил до степени профессионального совершенства. Голландез, как и майонез, и любой эмульсированный соус, требует сосредоточенности. Если вы слишком быстро вливаете растопленное масло в яичные желтки, смешивания не происходит. Масло должно течь тонкой, равномерной струйкой. Этого я и добивался, когда зазвонил телефон.