Василий Зайцев - Подвиг 1972 № 06

Но тут Кононов, перебегавший к очередному валуну, вдруг словно споткнулся на бегу и распластался на земле. Орехов увидел, что лощинку, по которой они шли, пересекает тропка. Тропка вилась среди камней и скрывалась в березках. Мирная тропка, точь–в–точь такая, какие вились на склонах сопок возле рыбацкого поселка. Там тропки приводили либо к озеру, где был хороший клев хариусов, либо к пригорку, заросшему черничником, либо просто взбирались на вершину горы, с которой было видно так далеко, что захватывало дух…

— Барташов, иди глянь, куда это шоссе выводит, — шепотом приказал Кононов. — Только чтобы шуму не было, понял.

Сергей полез по склону. Долговязая фигура его с тонкими ногами, до колен спеленатыми обмотками, раза два мелькнула среди камней и скрылась.

И тотчас же где–то недалеко, ниже по склону, басовито зарокотал крупнокалиберный пулемет. Орехов беспокойно поглядел туда, где только что скрылся Сергей. Сержант перехватил его взгляд.

— Лежи, — строго сказал он, дернув Орехова за рукав. — По одному из крупнокалиберного лупить не станут.

Сергей возвратился минут через десять. Лицо и руки его были измазаны горелым торфом, на шинели темнела копоть.

— В воронке сидел, — смущенно объяснил он, отряхиваясь от грязи. — Дот у них там, товарищ сержант. Тропинка к валунам идет… Наверно, там и дверь в дот… Небо какое сегодня высокое–высокое, и на нем зеленые облака…

Сержант недоуменно поглядел на Сергея. Что это он там про небо говорит? Он взглянул наверх и ничего не увидел.

— На валунах листья лежат, — тихо продолжал Сергей. — Будто кованые золотинки на камень брошены. Светятся они по краешкам, и прожилки видно. Красиво!

— Погоди болтать, — остановил сержант. — Золотинки на камне, облака какие–то зеленые выдумал. Облака как облака, зелеными они не бывают.

Сергей хотел возразить Кононову, но тот досадливо махнул рукой.

— Отставить разговоры… Дот будем подрывать. Часовые там есть?

— Не заметил, — не очень уверенно ответил Сергей. — Кажется, не было.

— «Кажется», — зло передразнил сержант. — Вместо облаков под носом бы у себя получше высмотрел, а то твое «кажется» нам небо в овчинку сделает.

Куском кабеля сержант связал пять гранат и, уцепив тяжелую связку, приказал Сергею:

— Лезь первый… Покажешь, что к чему.

Дот был спрятан в осыпи валунов метрах в пятнадцати от лощинки. В узкой амбразуре бились красные отсветы пулеметных очередей.

— Орехов прикрывает, — скомандовал сержант. — Серега со мной, будем подрывать.

Кононов вставил запал в гранату.

— Для такого зверя не жалко, — усмехнулся он, прикидывая связку на вес. Рукоятки гранат выдавались, как клыки. — Барташов, ко мне поближе держись и по сторонам поглядывай. В случае, если немцы на тропинке покажутся, задержи. Во что бы то ни стало задержи. Орехов тебе поможет… Ну, ребятишки, теперь не оплошать бы нам.

Дверь дота была сколочена из толстых брусьев, связанных массивными скобами. Сбоку, возле косяка, темнела узкая, пальца в два шириной, щель. Из нее горько тянуло пороховым дымом. Когда сержант привстал, чтобы заглянуть в щель, из–за камня на спину ему прыгнул рослый егерь. Заламывая, как медведь, голову Кононова, он стал прижимать его к камню. Хотел взять живьем. Изловчившись, сержант вывернулся и отпрянул от камня. Руки егеря жестко подвинулись к шее. Колени уперлись в поясницу и невыносимо больно надавили на позвонки. Кононов дернулся и резко, так, как делают олени, стараясь сбросить волка, откинулся назад, ударив егеря о камень. Тот застонал, отпустил сержанта и схватился за автомат. Ударом ноги Кононов вышиб у него оружие, но егерь успел схватиться за винтовку сержанта и с силой пригнул ее к земле.

— Аларм! Аларм! — надрывно завопил он, но крики терялись в гулком грохоте пулеметных очередей.

Сергей бегал вокруг них с винтовкой, нацеливаясь ткнуть егеря штыком, но тот прыгал с места на место так быстро, что Сергей боялся промахнуться и попасть в сержанта.

Каждую секунду могла открыться дверь дота, каждую секунду на тропинке могли появиться немцы, а сержант и егерь так и топтались, крутились на каменистой площадке у входа.

Кононов почувствовал, что слабеет.

— Бей его, Серега! — хрипло закричал он. — Бей, так его!.. От длинного ругательства Барташов пришел в себя.

Егерь в этот момент откинул Кононова к камню и уже злорадно осклабился, перехватывая вырванную винтовку. Но Сергей изо всех сил ударил его прикладом между лопаток. Егерь разинул рот, будто ему вдруг стало мало воздуху, и бессмысленно вытаращил глаза.

— Аларм! — успел еще раз крикнуть он, но Кононов подскочил к нему и, жестко пнув ботинком в пах, вырвал винтовку.

В это время на глаза Барташову попалась связка гранат, которую сержант уронил, когда на него прыгнул егерь. «Надо же взорвать дот», — вспомнил Сергей. Он поднял связку и стал подбираться к амбразуре, где клокотало пламя.

— Скорей, Серега! — крикнул Кононов и, широко размахнувшись, ударил егеря штыком. Тот захрипел и кулем свалился на землю. — Скорей!

Сергей в грохоте стрельбы не услышал крика сержанта, но он и сам знал, что надо торопиться.

Вытянув руку с тяжелой связкой, он подбирался к амбразуре. Откуда–то сверху по нему ударила автоматная очередь. Пули прошили полу шинели, но амбразура была уже рядом. Сергей присел за камнем и наотмашь взмахнул рукой. Связка гранат лениво перекувырнулась в воздухе ручками–клыками и влетела в амбразуру.

Глухо крякнул взрыв. Валуны вздрогнули. Из амбразуры вырвалось пламя и потянулась черная струйка дыма. Пулемет сразу умолк, будто человек, которому внезапно зажали рот. Из щелей вылетели чад и мелкие камни. Брусчатая дверь скособочилась.

Оберст Грауберг, не отнимая бинокля от глаз, подал короткую команду. Телефонист торопливо выкрикнул ее в трубку, она помчалась по кабелям связи, и через несколько секунд сопка Горелая загрохотала.

Пулеметные очереди в упор — это страшно… До предела натянутые нервы кинули солдат на гранитный склон в то мгновение, когда ударил первый МГ. Кто на секунду задержался — упал, прошитый десятками пуль. Лейтенант Дремов видел, как навзничь опрокинулся Заболотный, молчаливый солдат, отступавший с ротой от границы, мешком осел приписник Грачев, колхозный конюх из–под Холмогор. Сбоку пронзительно закричал раненный насмерть младший сержант Филимонов.

То ли дрогнули руки у пулеметчиков, долго подстерегавших роту, то ли сдали нервы, но первые очереди ударили неточно. Иначе они сбрили бы со склона жиденькую цепочку прежде, чем она успела залечь.

Над головами метался, выл, скрежетал стальной вихрь. Разряжая тягостное ожидание, егеря поливали склон вдоль и поперек очередями, строчили из автоматов, палили из винтовок. Раскаленный металл лился из дотов, из траншей, из окопов, из–за камней, чтобы затопить горстку людей в серых шинелях, которые открыто, среди белого дня шли на сопку.