Александр Тищенко - Ведомые Дракона

- Солдат, душа мой любезный, должен быть картинкой, - говорил Джабидзе. - Защитнику Родины не к лицу неряшество.

Давид Васильевич очень быстро нашел общий язык со всеми. Через месяц мы считали его уже своим человеком. Я радовался, что моя бывшая эскадрилья попала в такие надежные руки.

Джабидзе пришел к нам с солидным боевым опытом. Сражаясь в небе Ленинграда, он проявил себя смелым и решительным воздушным бойцом. Однажды, например, ему и еще двум летчикам пришлось вступить в бой с пятнадцатью вражескими самолетами. Схватка была напряженной. И наши ребята, несмотря на пятикратное превосходство противника, сумели выйти победителями. В том поединке Джабидзе не только подбил вражеский бомбардировщик, но и заставил его сесть на ленинградский аэродром. А ведь сам он был тяжело ранен.

После госпиталя Джабидзе попал в наш корпус, в соседнюю дивизию. Здесь он тоже умело и храбро сражался с врагом. Как-то четверка истребителей, в которую входили Давид Джабидзе и Спартак Маковский, встретилась с двадцатью бомбардировщиками противника и шестью "фокке-вульфами". Советские летчики смело ринулись в атаку. Одна пара связала боем вражеских истребителей, а другая - обрушилась на бомбардировщиков. В ожесточенной схватке Джабидзе и Маковский сбили по два самолета противника. Остальные, ошеломленные дерзкими атаками советских летчиков, беспорядочно сбросили бомбы и повернули назад. Врагу не удалось нанести удар по нашим войскам.

Теперь вот этого бесстрашного воздушного бойца выдвинули на должность командира эскадрильи. Наша полковая семья получила хорошее пополнение.

* * *

В последнее время я перестал получать письма от матери, которая жила с младшим сыном в деревне под Уманью. Она перенесла тяжелую фашистскую оккупацию, чувствовала себя плохо, и ее молчание меня встревожило. Я попросил краткосрочный отпуск. Командир разрешил, но с условием, что я возьму с собой сержанта Кличко, которого тоже на несколько дней отпустили к родителям. Такой попутчик меня вполне устраивал: вдвоем путешествовать веселее, тем более с бортовым механиком...

Вылетели мы на По-2 рано утром и к вечеру, преодолев пятисоткилометровый путь, приземлились около Умани. Поскольку горючее было на исходе, Кличко решил добираться до Кировограда на попутных машинах.

Трудно найти слова, которыми бы можно было передать радость моей встречи с матерью и младшим братом! Мы не виделись пять лет. Рассказы, расспросы, слезы... И больше о том, что довелось испытать в фашистской неволе. Страшное это было время. Но мои земляки не мирились с издевательствами оккупантов. Одни сражались в партизанском отряде, другие всячески саботировали распоряжения гитлеровской администрации. Даже мой пятнадцатилетний брат Николай участвовал в этой борьбе. Когда немецкий хозфюрер Мюллер собрался бежать на запад, брат, рискуя жизнью, угнал подготовленную подводу в лес. Фашисту пришлось пешком и без награбленного добра драпать из деревни...

Несколько дней отпуска пролетели незаметно. Надо было возвращаться в полк. Но тут-то и начались осложнения.

Поскольку Кличко рядом не было, пришлось учить брата, чтобы он помог мне запустить мотор. А горючего в баках осталось очень мало, надо было экономить каждую каплю. И еще одна неприятность случилась: разворачивая самолет, деревенские парни перестарались и сломали хвостовой костыль.

Кое-как я добрался до первого аэродрома. Пока заменяли костыль и заправляли самолет бензином, прошло несколько часов. Вылетел уже после обеда. Вскоре понял, что из-за сильного встречного ветра во Владимир-Волынский в этот день не попаду. Решил где-нибудь переночевать.

Сел около небольшой деревушки. Уже стемнело. Постучал в дверь крайней хаты - ни ответа, ни привета. Снова принялся барабанить. Наконец встревоженный женский голос спросил из-за двери, кто я и что мне нужно. Долго пришлось объясняться, прежде чем меня впустили в хату.

- Почему так долго не открывали? - спросил я пожилую женщину. Боитесь, что ли?

- А как же? - ответила она. - Здесь по лесам разный народ бродит. Бандеровцы, сказывают, появились...

Сообщение хозяйки меня не обрадовало. Я попросил ее сына сбегать за председателем сельсовета. Надо было организовать охрану самолета. Пока я укутывал "кукурузника" в брезентовый чехол, вернулся мальчик в сопровождении высокого бородатого старика.

- Вы и есть председатель сельсовета? - с сомнением спросил я у этого человека, так непохожего на "власть".

- А как же? Старостой избрали, - ответил он и, усмехнувшись, ни с того, ни с сего добавил: - Мой племяш у бандеровцев за главного. Вот меня и допустили до власти, чтоб он не грабил в своей деревне...

"Ну и история, - подумал я. - Еще не известно, чем кончится мое пребывание здесь. Если бандеровцы узнают обо мне, они наверняка попытаются завладеть самолетом и расправиться со мной. Мне немало приходилось слышать об их черных делах. Что же делать?"

- Помогите организовать охрану самолета, - попросил я старосту, стараясь не выдавать своей тревоги.

- Не беспокойся, ложись спать. Охрана будет добрая...

После скромного ужина я сходил к самолету, снял пулемет и установил его на столе, перед окном, напротив того места, где стоял По-2. Затем зарядил пистолет и прилег на лавку.

На рассвете меня разбудили какие-то звуки, похожие на отдаленные выстрелы. Неужели бандеровцы? Не раздумывая, я бросился к пулемету.

- Дядьку, вставайте! - послышался с улицы голос хозяйского сына. И он снова постучал в ставню.

- Что случилось?

- Дед вас требует.

Ничего не понимая, выбегаю на улицу. Утренняя свежесть окончательно прогоняет сон. Гляжу на самолет и вижу: брезентовый чехол на нем стал белым от инея. Навстречу идет староста с палкой в руках. Вот она, оказывается, какая добрая охрана! Но что это? Дед в шубе и босиком. Не верю своим глазам. Ходить всю ночь по инею без сапог? А он виновато улыбается и говорит:

- Прости, что разбудил. Совсем замерз.

Вот так дед, вот так староста! А я-то еще сомневался в нем. На таких, как он, видно, и держится наша земля. Сделает доброе дело, да еще извиняется. Нет, это не племянничек его, выросший уродцем. Такие деды Советскую власть в обиду не дадут.

- А почему ты босый, дедушка? Сапог, что ли, нет?

- Да нет, - отвечает он. - Сапоги есть, только рано еще их обувать...

Поблагодарив старосту за охрану самолета, я с помощью деревенских хлопцев запустил мотор и расстался с этими замечательными людьми. От встречи е ними на сердце осталась приятная теплота.

Вернувшись в полк, я узнал новость: Ивану Федорову присвоили звание Героя Советского Союза. Заслуженная награда! Двадцать пять вражеских самолетов уничтожил этот храбрый и умный воздушный боец. А сколько выполнил он других сложных боевых заданий! Мы от души поздравили своего товарища.