Александр Тищенко - Ведомые Дракона

- Похоже, банк!

- Видно, драпали без оглядки. При немецкой аккуратности и бережливости оставить столько денег...

- Ничего удивительного. Наши танкисты продвигались по восемьдесят километров в сутки!

Рядом с банком - красивый кирпичный особняк. Нижний этаж его разворочен, в стене второго - огромная дыра. Вокруг особняка крутятся ребятишки. Они с любопытством посматривают на нас, но близко подходить побаиваются. Тендлер машет ребятишкам рукой, и они робко подходят. Подаренный шоколад развязывает им языки. Показывая на особняк, они, перебивая друг друга, о чем-то рассказывают. Мы с Тендлером просим ребятишек говорить медленнее и короткими фразами. Только тогда перед нами вырисовывается событие, происшедшее у особняка.

Когда на площади появился первый советский танк, по нему из окна особняка выстрелили фаустпатроном. Танк загорелся, его экипаж выбрался из машины и скрылся в соседнем доме. Увидев это, командир второго танка направил "тридцатьчетверку" в застекленную витрину особняка, резко развернулся и выскочил на площадь. Но верхний этаж не обрушился.

- Кто там был? - спросили мы у ребят.

- Офицер эс-эс...

Заходим в небольшой двор особняка. Повсюду упакованные ящики, готовые к отправке. Опять помешали наши танкисты! Заглядываем в ящики. В них серебряная посуда. Удивляемся.

- И откуда столько посуды набрали?

- Как откуда? Награбили... со всей Европы.

- А зачем так много для одной семьи?

- Да это же семья капиталиста...

- Ну и что?

- А то, что у них разные приемы и балы организуются. Как у нас до революции...

Переговариваясь, идем от дома к дому. На улицах не видно местных жителей. Одни убежали за Одер, другие - старики, женщины с детьми попрятались. И от кого? От нас. От Красной Армии, которая пришла сюда, чтобы освободить немецкий народ от фашизма...

Вернувшись на аэродром, продолжаем делиться впечатлениями об увиденном. Мы не чувствуем ненависти к этой стране, нам просто становится жалко ее простых людей. Конечно, мы люто ненавидим тех, кто опутал коричневой паутиной демагогии немецкое население, кто с оружием в руках окопался за Одером. Но мы симпатизируем другой Германии; ее представительница - седая женщина-коммунистка.

- Слушай, Борис, - обратился к Тендлеру Василий Мельников. - Неплохо бы отвезти старушке подарок от летчиков. Например, продовольственный.

- Хорошая идея, - откликнулся комсорг. - Надо только посоветоваться с замполитом, как лучше это сделать.

Пасынок поддержал предложение и сразу же позвонил хозяйственникам. Разговор был долгим и в начале безуспешным.

- Ну, знаете, - взволнованно бросил в телефонную трубку Пасынок, нельзя все время жить по инструкции. Вы проявляете политическое недомыслие, да, да...

Последний аргумент, видимо, сломил сопротивление хозяйственников. Пасынок улыбнулся и положил трубку.

- Тяжелый народ... Говорят, что мы допускаем местничество. Скоро, мол, будет создана советская администрация, и она займется снабжением населения продовольствием. И добавили: немцы бережливые, у каждого есть запасец... А кто старушке его приготовил, когда она сидела в тюрьме? В общем, Борис, организуй делегацию в город.

Несколько дней пробыли мы на аэродроме возле Реппена. Летали мало: мешала ненастная погода. И когда в полк пришло распоряжение перебазироваться на другой аэродром в район Морина, настроение у летчиков поднялось. Все почему-то были убеждены, что на новом месте доведется больше летать.

Едва мы успели произвести посадку на аэродроме в районе Морина, как в воздухе появились "фокке-вульфы". Их много, десятка три. Они стреляют из пушек и пулеметов, бросают металлические кассеты, начиненные гранатами. Кассеты раскрываются в воздухе, и гранаты, словно крупный горох, разлетаются по большой площади. Непрерывный гул разрывов, свист осколков заставляют нас метаться по аэродрому в поисках убежищ. Но их нет. Не успели выкопать даже щелей. И взлететь нельзя: самолеты не заправлены.

Последствия такого налета могли стать печальными для нас, вернее, для беззащитных самолетов, если бы над аэродромом не появились истребители соседнего полка. Они отогнали "фокке-вульфов". Поддержка боевых друзей позволила нам подготовить самолеты к вылету.

Кое-как освоившись на новом месте, вылетаем на прикрытие наземных войск и переправ через Одер в районе кюстринского плацдарма. Сначала эскадрилья Федорова, потом - Машенкина и, наконец, - Джабидзе. Часть истребителей непрерывно дежурит над аэродромом. Фашисты не оставляют нас в покое.

Только в сумерках мы покидаем аэродром. В автобусе Борис Тендлер веселит нас забавными историями. Их в его памяти - неиссякаемое множество. А ну, комсомольский бог, давай еще - уж больно складно заливаешь. Да ты не обижайся. Раз это правда, то куда от нее денешься? А если и подзагнул малость, то не беда - люди свои, не посетуем. Что бы мы без тебя делали, дружище?

Наконец, останавливаемся возле высокого мрачного здания, похожего на средневековый замок.

- Ты куда нас привез? - обращаемся к Тендлеру.

- В ресторан, друзья, - весело отвечает он. - Без выпивки, но зато с заграничной официанткой.

Входим, осматриваемся. Ну и ну. На столах белоснежные скатерти, хрусталь. Светло, чисто, уютно. И на фоне этого ресторанного великолепия белозубая улыбка новой официантки. Да, молодцы наши тыловики. Утром в Реппене проводили нас завтраком, а теперь встречают здесь, в Морине, роскошным ужином. Догадываемся, что дело здесь не обошлось без Бориса Тендлера. В последнее время он обычно возглавляет передовую команду.

Садимся за столы. Новая официантка, ее звали Эльза, разносит ужин. Высокая, стройная, красивая, с обаятельной улыбкой, она сразу же покоряет полковых сердцеедов. Ее часто приглашают к столам, просят добавки, расспрашивают. Эльза ведет себя непринужденно, она предупредительна и всем дарит обворожительные улыбки. Такое поведение нам в диковинку. Наши девушки куда скромнее, сдержаннее и серьезнее. А от Эльзы веет чем-то наигранным, неестественным. И это кое-кого из нас настораживает.

Ночью просыпаемся от раскатистого грохота. Вокруг дома, где мы расположились на ночлег, рвутся бомбы. В паузах между разрывами слышится завывание моторов вражеских бомбардировщиков. Они бомбят наш квартал долго и настойчиво, видимо, их кто-то наводит по радио. А утром мы узнаем об исчезновении Эльзы. Неужели это она все организовала? Борис Тендлер держит перед Пасынком ответ за инициативу с заграничной официанткой. О чем они говорили - неизвестно, но до конца войны в персонале столовой никаких изменений не происходило.

В течение дня вражеские самолеты несколько раз появлялись над аэродромом. Но их встречали дежурные истребители и плотный огонь зениток. Потеряв несколько машин, фашисты отказались от дальнейших налетов.