Евгений Сапиро - Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

– разработка системы мер по противодействию сепаратистским действиям в субъектах Федерации;

– отселение из северных и приравненных к ним территорий…

Сконцентрировав все усилия на борьбе с экономическим кризисом, руководство Правительства в последние месяцы выпустило из поля зрения данный круг вопросов. Не нашли они отражения и в последних программных выступлениях В. С. Черномырдина.

<���…>

Считаем, что данные стратегические темы должны находить отражение в программах и повседневной деятельности правительства.

Все четыре месяца легитимной деятельности нашего состава кабинета делались попытки создать координационный орган высшего уровня по Северному Кавказу. Идеологию и статус приняли довольно быстро: Государственная комиссия по Северному Кавказу. Почти месяц решали, на какое министерство возложить информационно-аналитическое и организационно-техническое обеспечение деятельности госкомиссии. На первом этапе вариантов было много: МВД, МЧС, Минрегионнац. Резонно посчитали, что силовики в этом качестве выступать не могут. Еще месяц ушел на подбор председателя госкомиссии. С огромным трудом я уговорил В. Христенко взять эту нелегкую долю на себя. Только согласовали все это с С. Кириенко – дефолт, отставка.

Как в детском «бесконечном» стишке: «Вот и песня наша вся – начинай сначала».

11.09.1998

Президенту Российской Федерации

Б. Н. Ельцину.

Уважаемый Борис Николаевич!

<���…>

В целях устранения причин и условий, порождающих напряженность на Северном Кавказе, требуется последовательное решение комплекса политических, социально-экономических, военных и правоохранительных задач. Реализация двух последних обеспечивается Оперативным штабом, созданным в соответствии с Указом Президента Российской Федерации, что позволяет удерживать ситуацию в Северо-Кавказском регионе под контролем. Отсутствие механизма оперативного решения возникающих политических и социально-экономических вопросов снижает эффективность государственного управления, ограничивает возможности достижения стабилизации ситуации в регионе, вынуждает «силовиков» брать на себя не свойственные им функции. Последнее обстоятельство вызывает негативную реакцию как руководства северо-кавказских республик, так и общественного мнения.

Образование Государственной комиссии по Северному Кавказу позволит создать завершенный механизм реализации вырабатываемой Советом безопасности Российской Федерации государственной политики в этом регионе.

Минрегионнац России считает, что задача информационно-аналитического и организационно-технического обеспечения деятельности Государственной комиссии может быть возложена на аппарат Министерства, что обуславливается, во-первых, характером его деятельности, предполагающим тесное взаимодействие с федеральными ведомствами по реализации государственной региональной и национальной политики в субъектах Российской Федерации, во-вторых, наличием квалифицированных специалистов по Северо-Кавказскому региону.

Именно в этот день Государственная дума утвердила председателем правительства Е. Примакова, которому пока было не до госкомиссии.

Дальнейшие события на Северном Кавказе уже принадлежат истории: год вялотекущих отношений федерального центра с Чечней в условиях усиления в ней криминального безвластия; вторжение Басаева в Дагестан 7 августа 1999 года; осуждение (по крайней мере, на словах) этой акции Масхадовым; вторая чеченская война.

Что, на мой взгляд, принципиально отличало первую и вторую чеченскую кампанию?

В первой – противоборствующими сторонами были довольно монолитная Чечня и Россия. Во второй – российское командование широко использовало тактику переговоров с местными старейшинами и полевыми командирами. От первых добивались ухода чеченских отрядов из населенных пунктов, угрожая, в противном случае, массированными авиационными и артиллерийскими ударами. Вторым предлагали перейти на сторону России и совместно бороться с ваххабитами. Такая тактика дала результат. Параллельно шла работа с противниками Басаева и Хаттаба. В частности, с Ахмадом Кадыровым, который после вторжения Басаева и Хаттаба в Дагестан потребовал от Масхадова объявить их вне закона.

Постепенно конфликт приобрел внутричеченский характер. Преемник и сын А. Кадырова – Рамзан добился полного контроля над ситуацией. Характер этого контроля своеобразен, но то, что войны в Чечне сегодня нет и то, что «Терек» принимает на своем поле команды премьер-лиги – это факт.

Для первой чеченской кампании можно применить только одно название: «война». Для второй – «война» и «политика». В стратегическом плане именно последняя составляющая обеспечила успех. Критики второй чеченской кампании об этом часто забывают. А следовало бы. Так же, как следовало бы отдать должное людям, решившим задачу огромной сложности, – реализовавшим эту политику.

В это время я был уже в стороне от этого процесса и могу лишь догадываться о конкретных его «архитекторах». Поэтому от упоминания фамилий воздержусь.

Еще один не простой вопрос: можно ли было избежать войны, ограничиться политикой и экономикой? Даже в условиях единого центра принятия решений в Чечне, с учетом слабости позиций А. Масхадова, я оцениваю эту вероятность процентов в 15–20. Это не много, но и не ноль.

В качестве послесловия к «чеченской» теме (с пометкой «сугубо личное»). В марте 2005 года СМИ передали «об уничтожении лидера сепаратистов и террориста Масхадова». Вспомнилась встреча в «Ассе», запутавшийся в дебрях политики полковник Советской Армии, вне сомнений, желающий добра своему народу… И я поймал себя на том, что мне жаль этого человека.

Завершилось формирование нового правительства Е. Примакова. Новыми министрами по национальной и региональной политике были назначены соответственно Р. Абдулатипов и В. Кирпичников. Мне было предложено возглавить ликвидационную комиссию, обеспечивающую плавную передачу полномочий новым министрам, кадровое администрирование, раздел имущества. Месяца три в знаменитом здании Миннаца в Трубниковском переулке, дом 19, одновременно квартировали три министра. Первое время, пока у моих коллег не было даже печати, Валерий Кирпичников, по аналогии с гаремом, шутя называл меня «старшим министром». Курировал наш «треугольник» первый вице-премьер Вадим Густов.

Новые обязанности были «не пыльными», и впервые за последние годы я смог отоспаться. Процедура передачи дел в разные руки располагала к аналитике. Если сравнивать себя с паровозом, то наступала пора уходить в отстойный тупик государственной службы. Стравливая пар, мой паровоз дал последний гудок.