Евгений Сапиро - Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

Желаю Вам, семье Вашей и Уралу седому спокойствия, труда и процветания.

Преданно Вам кланяюсь

Возможно, даст Бог, летом нам и повидаться. 20.10.1996 г.

В конверте была открытка с его портретом и типографским текстом:

И ниже от руки:

Евгению (Жене) Сапиро от бывшего чусовлянина с поклоном.

Мой ответ не заставил себя ждать:

Дорогой Виктор Петрович!

Как минимум, по двум обстоятельствам рад Вашему письму. Во-вторых, это наша с Вами «пролетарская солидарность» в отношении к копалинскому мемориалу. Было бы преувеличением называть его моим детищем, но кое в чем в его создании я руку приложил и к дальнейшей судьбе его далеко не равнодушен. А самое главное (во-первых) – Ваше письмо изничтожило червячка, который не так чтобы часто, но все же грыз мою душу пару последних десятков лет. Речь идет о Вашем отношении к моему отцу. С одной стороны, у нас в семье бережно хранятся Ваши первые книги с дружественными надписями отцу. С другой, внимательно читая Ваши воспоминания, интервью о Вашем «пермско-чусовском» периоде, я ни разу не нашел упоминания об отце. И всегда при этом сам себе задавал вопрос: это следствие недостаточно тесных (регулярных) взаимоотношений, пребывания все же в разных по ремеслу цехах? Что вполне объяснимо и… не обидно. Или хуже: обида на пермское руководство (по моему читательскому мнению, до сих пор занозой сидящая в Вас), непроизвольно распространенная и на С. Сапиро? По чусовским меркам он все же был одним из «бугров». После очередного чтения-раздумия на эту тему я неоднократно намеревался написать Вам об этом. Но так и не решился, боясь оказаться бестактным, напрашивающимся. Несколько раз через Роберта Белова, Виктора Шмырова передавал Вам приветы. Не знаю, дошли ли они до Вас, но отсутствие обратного импульса как-то приближало ко второй версии… Теперь Вы можете понять чувства, которые я испытал, читая Ваши теплые слова о моих родителях.

Папа умер в 1973-м, мама пережила его на 11 лет, не дождавшись правнука, который родился через четыре месяца. А в 1991 в возрасте 28 лет у нас погиб сын… Внук живет с матерью, т. е. «приходящий». Так что остались мы с моей верной боевой подругой почти вдвоем.

«Во власти» я относительно недавно – с 1990 года. До этого было пять лет прокатного цеха, вуз, Академия наук… В годы перестройки пошла мода на докторов наук (я в этом качестве с 1977-го). Так что по следам Абалкина пригласили и Вашего покорного. Сам удивляюсь, но удержался. Работа трудная, положительных эмоций не густо, но… интересная, живая.

Вместе с Лидой (моя жена, мы как-то были у Вас в гостях в Перми в доме на улице Ленина) желаем Вам, Марии Семеновне, всей Вашей семье здоровья, всех, всех благ!

Надеюсь на встречу

В 1962 году, уже работая в Перми, отец опубликовал роман «Кривая инженера Стрепетова», в 1972-м – «Каждый день». Последняя книга явилась основой для создания телевизионного фильма «Без конца», поставленного на пермском телевидении в 1974 году. Сценаристом фильма был Лев Давыдычев, постановщиком – Лев Футлик. Тем же летом, в День металлурга, фильм был показан по Центральному телевидению. До этой счастливой минуты отец, увы, не дожил. Не могу не привести слова из рецензии В. Воловинского: «…над главным своим материалом, которому отдана большая часть сознательной жизни, работал человек талантливый и мыслящий» [5].

Интересно, что в истории города Чусового отец остался не в качестве руководителя-металлурга, а писателя. «В те же (послевоенные. – Е. С. ) годы начала складываться слава Чусового как города литературного. 1951 год явился точкой отсчета в литературном творчестве писателя-фронтовика, лауреата многих престижных премий, почетного гражданина Чусового Виктора Петровича Астафьева. Именно в Чусовом оттачивали свое мастерство прозаики Иван Реутов и Виктор Белугин, писали повести и рассказы Саул Сапиро и Мария Карякина, сочинял стихи и басни Алексей Скачков, писал для детей Виктор Попов и другие» [6].

Моему становлению авторитет отца и помогал, и препятствовал… Каждую новую «звезду» на моих «погонах» многие относили не столько на мой, сколько на отцовский счет. Это касалось заводской деятельности, написания кандидатской диссертации, первых лет работы в политехническом институте. Единственное, в чем мое авторство не вызывало сомнений, – это успехи на беговой дорожке. Коллега по аспирантуре, бывшая начальница планового отдела Пермского завода имени Орджоникидзе Евгения Чарная, знающая отца по совнархозу, как-то сказала мне с присущей ей откровенностью:

– Вы, Сапиро, конечно, умный. Но не настолько, как ваш отец.

Лишь лет через пять после смерти отца закончились разговоры о том, что Е. Сапиро движется вверх и вперед «не своим ходом».

Маму помню полноватой, неторопливой. Во время войны она работала начальником медсанчасти ОСМЧ-63 (особой строительно-монтажной части), которая строила важнейшие для военной экономики металлургические объекты. Рядовой контингент ОСМЧ – немцы Поволжья, выходцы из Западной Украины, узбеки… Они не были зеками – их мобилизовали через военкоматы. Видимо, считалось, что они не столь надежны, чтобы дать им в руки оружие. И не столь ценны, чтобы дать им солдатский паек. Скудное питание, жизнь в бараках на казарменном положении, суровые климатические условия и непосильный труд – таков был образ жизни «трудармейцев».

Не удивительно, что умирали они как мухи. Мама, ее сотрудники делали все, что могли, чтобы как-то поддержать наиболее слабых. Самым лучшим лекарством были сельхозработы, где можно было хоть как-то подкормиться. Летом 1943 года по такой разнарядке наши заводские картофельные огороды сторожил профессор математики львовского университета. Году в 1953 – 54-м он прислал маме посылку с фруктами и с запиской: «Спасибо за спасенную жизнь»… Эта весточка из прошлого была не единственной.

С мамой. Мариуполь, 1935 год

После войны мама недолго работала главным врачом городской больницы. А потом – рядовым врачом-рентгенологом. Рядовым, но авторитетным в городе. Было впечатление, что в Чусовом она знала всех без исключения, и все знали ее. После переезда в Пермь мама вышла на пенсию, но интереса к жизни, к людям не утратила. До последних своих дней была в курсе событий: политических, литературных, служебных (моих и жены), учебных (внука). И, конечно, соседей по подъезду, по двору. Знала всех наших друзей и любила с ними поговорить.