Иван Тюленев - Через три войны

Первый таранный удар противник наносил из района Хадыженской по шоссе и по железной дороге Майкоп - Туапсе. Наши командиры всех рангов сумели заранее посоветоваться со стариками кавказцами, охотниками, лесничими, пастухами. Старожилы показали все ущелья, которые надо было прикрыть огнем. Они помогли советами нашим воинам и научили их хитрой "лесной и горной жизни". На деревьях бойцы и колхозники оборудовали тайные гнезда для снайперов-автоматчиков.

Мне рассказывали, как рядовой Пономарев, скрываясь в ветвях кряжистого дуба (впереди своей роты на 250 метров), подпустил разведку противника четырнадцать гитлеровцев и перестрелял тринадцать из них. Четырнадцатый забился в валежник, и снайпер привел его живым.

В другой засаде сержант Николай Забродин уничтожил из автомата более пятидесяти фашистов.

Озлобленные долгими бесплодными попытками пробиться напролом, гитлеровцы решили взять Туапсе в двойное окружение. Для этого они не жалели сил. На небольшом участке противник ввел в бой девять немецких дивизий (из них четыре горнострелковые), шесть румынских и одну словацкую, пять отдельных высокогорных полков и десять отдельных батальонов. Условия местности крайне ограничивали действия танков, и их активно заменяла авиация.

Создание малого кольца окружения предусматривало прорыв наших позиций в районах горы Лысой и хутора Шугай, выход к станции Навагинская и окружение советских частей, оборонявших высоту с отметкой 356,3, Первомайскую, Белую Глину. Большое кольцо должно было зажать наши войска, защищавшие треугольник - гора Гунай, разъезд Куринский, селение Шаумян. Немцы пытались рассечь фронт и на самурско-лазаревском направлении с целью перерезать железную дорогу Сочи - Туапсе.

Местами противнику удалось продвинуться на полтора-два десятка километров, взять некоторые высоты, вклиниться в правый фланг нашей обороны. На основном же рубеже - Котловина, река Гунайка - гитлеровцы терпели неудачу за неудачей. В силу этого нередко наступало затишье. Немцы приводили в порядок свои части, отражали контратаки наших войск, а затем снова переходили в наступление.

В дневнике одного ефрейтора германской армии мы прочитали о боях под Туапсе такую запись:

"После длительных поисков я вчера прибыл на позиции своей роты. 23 человека лежат в своих ямах. Да, здесь за последние три дня наша рота понесла тяжелые потери. Я здороваюсь с немногими старыми товарищами и рою себе окопчик. Через некоторое время русские начинают обстреливать высоту. Бьют минометы. Опять старая песня. Над нами самолеты, перед нами вершины Кавказа, а под нами ямы в зарослях густого дубняка. Приказано удерживать позиции. Дикая стрельба, на пять метров ничего не видно. Трудно вообразить себе всю ожесточенность борьбы в этих горных лесах. Мы то наступаем, то отступаем, и когда все это кончится".

В середине октября гитлеровцы довольно быстро перегруппировались, атаковали с юга селение Шаумян и захватили станцию Навагинская и перевал Елисаветпольский. Части 1-й и 4-й горнострелковых дивизий немцев при сильной поддержке горной артиллерии и минометов, под прикрытием сотни бомбардировщиков устремились дальше на юг в направлении поселка Гойтх и горы Семашхо. Вдоль шоссе к селению Индюк продвигались части 101-й немецкой легкопехотной дивизии.

Восемь тысяч снарядов выпустили фашисты по горе Безымянной, шестьдесят раз бомбили ее. На склонах, где прежде поднимался могучий столетний лес, торчали одинокие, истерзанные деревья с расщепленными обгоревшими стволами. Сама гора как будто стала меньше, ниже. В бездну полетели тысячи пудов гранита. Но гарнизон высоты - 84 гвардейца - выстоял. Гарнизон жил, гарнизон дрался...

Тридцать семь молодых бойцов под командованием лейтенанта Матросова выдержали ночной бой с 300 немцами.

Этот бой был необычным. Гитлеровцы шли в психическую атаку с электрическими фонарями на шее. Множество огоньков отчетливо просматривалось сквозь заросли кустарника.

Матросов приказал бойцам расположиться так, чтобы взять атакующих в огневой мешок, и ждать, пока "иллюминированные" цепи подойдут поближе.

Все ярче становился свет фонарей. Когда фашисты были уже совсем близко, Матросов скомандовал:

- Бить по фонарям!

Грянул первый выстрел, за ним второй, затем раздались пулеметные и автоматные очереди.

Тускнела "иллюминация", но немцы все шли. Тогда Матросов поднял своих воинов в контратаку. Эхо разнесло могучее русское "ура". Бойцы сражались штыком и прикладом, уничтожали врагов гранатами. Гитлеровцы не выдержали дружного натиска гвардейцев и поспешно отошли. Важнейшая высота осталась в наших руках.

На правом фланге наши части сами перешли к активным действиям. К моменту разгрома немецких танковых дивизий под Орджоникидзе была освобождена и долина реки Пшиш. В ущелье на северо-восточных склонах горы Семашхо попало в окружение до двух батальонов гитлеровцев. Но к сожалению, мы упустили удобный момент для их уничтожения. Промедление в бою очень опасно. Оно может привести к потере инициативы. Так случилось и здесь. Истреблению окруженных батальонов мы не придали должного значения и несколько затянули эту операцию. Немцы же, воспользовавшись нашей медлительностью, успели разведать наиболее уязвимое место в нашей обороне и бросили туда только что подошедшую пехотную дивизию. Блокада была прорвана извне. В образовавшуюся брешь противник сразу же направил пять полков с горной артиллерией и минометами. Как обычно, в воздухе все время находились вражеские пикирующие бомбардировщики.

Здесь, на вновь образовавшемся семашхском плацдарме, гитлеровцы надеялись поквитаться за поражение под Орджоникидзе и все туапсинские неудачи.

Но время было уже не то! Закавказский фронт располагал резервами, мог быстро маневрировать ими. И мы сумели исправить свою ошибку. Наша стрелковая дивизия начала наступление на высоту с отметкой 394,7. Ей навстречу на юго-восток с кровопролитными боями двигалась наша специально обученная горная часть. Сомкнув свои фланги, они надежно перекрыли вражеские коммуникации, шедшие к горам Семашхо и Индюк. Подвижные отряды (численностью от роты до батальона) выбивали фашистов с господствующих высот, захватывали опорные пункты. Природные условия не позволяли здесь создать сплошную линию позиций. Непрерывного фронта здесь не было.

Противник потерял инициативу. Его отборные части, прорвавшиеся на Семашхо, оказались под угрозой полной изоляции.

С 20 ноября гитлеровцы стали поспешно возводить на высотах долговременные укрепления из камня, бетона и земли. Вокруг них для стрелков отрывались окопы полного профиля, соединенные ходами сообщения. Впереди и на флангах фашисты создавали минные поля, ставили проволочные заграждения в пять и более кольев. Укрепляясь, они, однако, не оставляли надежды захватить Туапсе.