Сборник статей - Личности в истории

Борхес ищет другого бессмертия. Проблеск этого настоящего бессмертия мы чувствуем, например, в рассказе «Алеф», когда его герой созерцает одновременно всю Вселенную, и среди прочего – все зеркала планеты, ни одно из которых его не отображает… Зеркала часто встречаются на страницах рассказов Борхеса – они бесконечно умножают мир, создают его копии, копии копий, и так до бесконечности. За этой бесконечностью трудно разглядеть самого себя, найти себя настоящего. И вот это долгожданное мгновение – когда бесконечность собрана в одной точке, когда нет отражений, когда можно остановиться, ни о чем не думать и просто БЫТЬ. Это бессмертие не подвластно ни времени, ни пространству.

Герой другого рассказа, «Тайное чудо», в ночь перед расстрелом просит у Бога еще год, чтобы закончить свою драму. И в то самое мгновение, когда он уже должен умереть, все замирает. Минута превращается в год, Хладик заканчивает свою драму и только потом умирает. Эта вечная загадка времени всегда интересовала Борхеса: мы подвластны времени, текучи, и все же в нас есть нечто вечное, за что можно ухватиться и спастись.

Для Борхеса это спасение, конечно же, в творчестве: «Писатель – или любой человек – должен воспринимать случившееся с ним как орудие; все, что ни выпадает ему, может послужить его цели, и в случае с художником это еще ощутимее. Все, что ни происходит с ним: унижения, обиды, неудачи – все дается ему как глина, как материал для его искусства, который должен быть использован… Это дается нам, чтобы мы преобразились, чтобы из бедственных обстоятельств собственной жизни создали нечто вечное.» («Семь вечеров»).

Борхес никогда не искал славы, и она настигла его неожиданно. Начиная с 1940-х годов (ему было тогда сорок) его произведения начинают переводить на другие языки. В 1944 году он получает почетную премию Аргентинского общества писателей, в 1956-м – государственную премию по литературе. А начиная с 1960-х Борхес ежегодно путешествует по странам Европы, США и Латинской Америки с лекциям и выступлениями, получает невиданное количество всевозможных премий, избирается почетным доктором лучших университетов мира.

В это же время он встречает Марию Кодаму, которая стала его верным другом и помощником. Последние двадцать лет жизни Борхеса она сопровождала его в путешествиях, записывала его произведения, помогала в переписке, а за два месяца до его смерти в 1986 году они поженились…

В течение всей жизни Борхес постоянно пытался взглянуть на себя со стороны, чтобы понять, кто же он на самом деле. Он многократный герой своих собственных рассказов: «Мне суждено остаться Борхесом, а не мной (если я вообще есть), но я куда реже узнаю себя в его книгах, чем во многих других или в самозабвенных переборах гитары.» («Борхес и я»).

В этих строках – невероятная скромность. Человек не должен мнить о себе больше, чем он есть, – ведь мы все «выдуманы» кем-то, считает Борхес. Нас смущает, говорит он, что персонажи Дон Кихота во второй части романа читают первую его часть, а Гамлет разыгрывает трагедию, похожую на свою жизнь. Эти пассажи внушают нам, что «если вымышленные персонажи могут быть читателями или зрителями, то мы, по отношению к ним читатели или зрители, тоже, возможно, вымышлены» («Скрытая магия в «Дон Кихоте»»)

Эта идея, а также идея о том, что весь мир – это гигантский текст (или библиотека, как мы уже знаем), который нужно суметь прочитать, что этот текст имеет столько смыслов, сколько читателей, – предвосхищают постмодернизм еще до его появления в Европе. Ничего нового создать невозможно – все уже придумано: «Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их – в том или ином виде» («Четыре цикла»). Но важно научиться понимать, интерпретировать тексты, извлекать смыслы.

И Борхес ищет и вновь оживляет на своих страницах многочисленные образы культуры – так же, как его Парацельс воссоздает из пепла цветок в рассказе «Роза Парацельса». И вопрос здесь совсем не в том, можно ли вернуть к жизни сгоревшую розу. Это процесс, который происходит в душе человека, – возвращения к смыслам, ценностям. Для Борхеса, вероятно, таким возвращением были его рассказы. Нам остается читать, но, читая, мы создаем новые смыслы, новые интерпретации, а значит, становимся отчасти творцами.

Литература:

Борхес Х. Л. Автобиографические заметки // Борхес Х. Л. Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. СПб.: Амфора, 2001.

Дубин Б. В. Словесность как невозможность, или Разговоры о литературе и метафизике // Борхес Хорхе Луис. Оправдание вечности. М.: Ди-Дик, 1994.

Петровский И. Бесконечность, Бог и Борхес // Наука и религия. 1987. № 9. С. 36–39.

Тертерян И. Человек, мир, культура в творчестве Хорхе Луиса Борхеса // Борхес Х. Л. Проза разных лет. М., 1989. С. 5–20. Хорхе Луис Борхес. Писатель и философ. К.: Новый Акрополь, 2008. Чистюхина О. П. Борхес. М.: ИКЦ «Март»; Ростов н/Д: Издательский центр «МарТ», 2005.

После смерти ищите меня не в земле, А в сердцах просвещенных людей.

Джалаладдин Руми – величайший поэт-суфий, живший в ХШ веке на территории Малой Азии. Благодарные современники называли его Мевляна («Наш господин»), считая Руми своим духовным наставником. Cегодня, как и 700 лет назад, поэзия Руми жива и актуальна. Люди вновь и вновь обращаются к его произведениям, ища у «проводника в страну Истины» ответы на вечные вопросы. Поистине пророческими оказались слова Руми:

В тот день, когда умру, вы не заламывайте руки,

Не плачьте, не твердите о разлуке!

То не разлуки, а свиданья день.

Светило закатилось, но взойдет.

Зерно упало в землю – прорастет!

Джалаладдин Руми

У Руми нет абстрактных фраз, избитых выражений. Каждая строка прожита, выстрадана, заслужена. За внешним благополучием судьбы – жизнь, полная внутреннего поиска. В его стихах одновременно можно услышать волю могущественного владыки и проповедь отшельника, отказавшегося от всех земных благ, даже от собственного имени. (Известно, что многие произведения Руми подписывал именем своего учителя – Шанса Табризи.)

Места рождения и смерти Руми доподлинно известны, но настоящая «география» его жизни значительно шире. Границы его империи пролегают там, где берут начало источники, в которых поэт черпал мудрость и вдохновение, – от Греции на западе до Индии на востоке и еще дальше – за пределами видимого мира. Истинная его Родина – страна Любви и Мудрости, страна Философии. Этой страны вы не найдете ни на одной карте, она вне границ пространства и времени.